|
Stockholm, 1929. Vol. I. P. 71–120; Karlgren B. Some Fecundity Symbols in Ancient China // BMAS. Stockholm, 1930. Vol. II P. 1–54; Hentze С. Mythes et symboles lunaires. Antwerpen, 1932; Williams С.A. Outlines of Chinese Symbolism and Art Motives. Shanghai, 1932; Salmony A. The Magic Ball and the Golden Fruit in Ancient Chinese Art // Act and Thought. L., 1947. P. 105–109. Cammann Sch. Cosmic Symbolism of the Dragon Robes of the Ch’ing Dynasty // Art and Thought P. 125–129; Simpson W. The Buddhist Praying Wheel. A Collection of Material Bearing upon the Symbolism of the Wheel and Circular Movements in Custom and Religious Ritual. L., 1896.
Sayce A. H., March H. C. Polynesian Ornament and Mythography: or, a Symbolism of Origin and Descent // JRAI, 1893. Vol. ХХП. P. 314 и сл.; Greiner R. H. Polynesian Decorative Design // BMB. Honolulu, 1922. №7.
Danzel T. W. Symbole, Dämonen und Heiligen Turme. Hamburg, 1930; Van Buren E. D. Symbols of the Gods in Mesopotamian Art // Analecta Orientalia. Rome, 1945. Vol. ХХIII; Cumont F. Recherches sur le symbolisme funéraires des Romains. P., 1942; см. также библиографию к гл. VIII.
Thumwald R. Das Symbol im Lichte der Volkerkunde // Zeitschrift f. Aesthetik und allgem. Kunstwiss. Vol. XXI. S. 322–337; Deona W. Quelque réflexions sur le symbolisme // RHR 1924. Vol. LXXXLX. P. 1–66; Guenon R. Le Symbolisme de la croix. P., 1932; Caillet E. Symbolisme et âmes primitives. P., 1936; Levy‑Bruhl L. L’Experience mystique et les symboles chez les primitifs. P., 1938; Coomaraswamy A. Elements of Buddhist Iconography. Harvard University Press, 1935; Levy‑Bruhl L. The Inverted Tree // The Quarterly Journal of the Mythic Society. Bangalore, 1938. Vol. XXIX. №2. P. 1–56; Levy‑Bruhl L. The Iconography of Durer’s Knots and Leonardo’s Concatenation // The Art Quarterly. 1944. Vol. VII. P. 109–128; Levy‑Bruhl L. Figures of Speech and Figures of Thought L., 1946; Eliade M. Secret Languages — на румынском языке в: Revista Fundatiilor Regale. Bucharest Jan. — March, 1938; Eliade M. Durahana and the Waking Dream // Art and Thought L., 1947. P. 209–213; Eliade M. Le Dieu lieur et le symbolisme des noeds // RHR. 1947–1949; перепечатано в: Images et Symboles. P. 120–163.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Если справедливо то, что было нами сказано в начале этой книги (§ 1), а именно, что простейшим определением сакрального остается «противоположное профанному», то из последующих глав становится ясно, что диалектике иерофаний присуща тенденция к непрерывному сокращению областей профанного и в конечном счете — их упразднения. В некоторых видах высшего религиозного опыта сакральное отождествляется с универсумом в целом. Для многих мистиков целостность Космоса сама по себе есть иерофания. «Вся Вселенная, от Брахмы до травинки, есть та или иная Его форма», — возглашает «Маханирвана–Тантра», тиражируя очень древнюю и широко известную индийскую формулу. Этот «Он», Атман–Брахман, явлен повсюду; «Троном ему служит чистое [небо], блистательный [Бог], он восседает в эфире, священнодействующий, он восседает на алтаре, хозяин, он восседает в своем жилище. Он восседает в человеке, в каждом заклинании, в Законе, в небесном своде». Тому, что это нечто иное, чем просто концепция, квалифицируемая, справедливо или нет, как пантеистическая, можно найти подтверждение в словах Леона Блуа о «…тайне жизни, которая есть Христос: Ego sum Vita. |
