«Сегодня — мой день», — радостно думал он.

И, может быть, Белоглазка так же счастлива, как и он.

Изумруд припустил чуть быстрее, настроившись на радостную волну, излучаемую сознанием Гилвина. Парень держал поводья в одной руке, ноги были крепко привязаны к седлу, так что падение не грозило. Седла у крилов без стремян, поэтому его нога не являлась помехой. Белоглазка крепко охватила его за талию. Он тихонько велел Изумруду идти помедленнее, беспокоясь о девушке. И крил, на своем языке рептилии, как будто ответил: не волнуйся, мол.

Решив сделать перерыв, Гилвин остановил Крила посреди болотистой низины. Они находились в тени высоких башен крепости, и городок Гримхольда отчетливо виднелся вдали. Белоглазка сняла руки с талии Гилвина.

— Почему мы остановились? — спросила она.

Гилвин осторожно соскользнул со спины крила.

— Я подумал, что ты могла устать.

— Нет, я не устала.

— Зато я устал, — сказал юноша. Он взял Белоглазку за руку и помог ей спуститься. — Отсюда открывается великолепный вид, и вообще… — он остановился, потрясенный собственной бестактностью, но Белоглазка только рассмеялась.

— Не беспокойся, — заверила она его. — Ты вовсе не оскорбил меня. Фаралок показывает мне все, что нужно.

Фаралок был духом Акари для Белоглазки. Она редко произносила его имя вслух, и это заинтриговало Гилвина. Он повел ее на вершину холма. Здесь было прохладнее, чем в тени крепости, но она все равно слегка морщилась сквозь повязку.

— Как твои глаза? — спросил юноша. — Не пора ли нам вернуться?

— Нет, я не хочу возвращаться. Здесь так здорово, — Белоглазка вдохнула всей грудью. — Я рада, что Миникин отпустила нас. Прошла целая вечность с тех пор, как я ездила на криле. Отец однажды брал меня с собой — много лет назад.

Гилвин проводил ее вниз и они вместе уселись на песок, рассматривая город. Он не сводил с нее глаз, зачарованный красотой. Лукьен делился с ним историей своей любви к королеве Кассандре во время их долгой поездки на юг: как он впервые обратил на нее внимание. Это была настоящая любовь, как сейчас у Гилвина. Интересно, знает ли Белоглазка, что он ее рассматривает: может быть, Фаралок помогает ей осознать этот факт. У него было так много вопросов к девушке. За дни, которые он провел в Гримхольде, он успел многое узнать. Но Нечеловеки хранят столько тайн.

— Здесь очень красиво, — проговорил он. — Хотел бы я, чтобы у нас была какая-то еда. Устроили бы пикник.

— Может быть, завтра, — отвечала Белоглазка. И улыбнулась: — Если Миникин позволит мне.

— Хм, я сомневаюсь, — сказал Гилвин. Им было трудно убедить хозяйку крепости отпустить их. — Ты ведь очень близка с Миникин, верно? Она ведет себя как твоя мать.

Белоглазка немного подумала.

— Да, что-то вроде этого. Она защищает меня с того времени, как я здесь. Она научила меня всему, что я узнал здесь, особенно — как общаться с Фаралоком.

— Это трудно? — спросил Гилвин. — Я имею в виду управлять Акари. Это вроде как управлять крилом?

— Я не знаю, как это — обращаться с крилом, Гилвин. Но управлять Фаралоком несложно. Но управлять — неверное слово. Он говорит со мной. С его помощью я почти могу видеть.

Ее ответ заинтриговал Гилвина.

— Так ты, получается, всегда говоришь с ним? Даже сейчас? — спросил он. — И он рассказывает тебе обо всем?

— Вначале это было примерно так, он рассказывал о том, что вокруг, — Белоглазка откинулась назад на руках и ее черные волосы волной упали назад.