Оксана Обухова. Очки для близости
Часть I
Меня никогда раньше не били. Не шлепали родители, не таскали за волосы ревнивые жены. Я никогда никому не давала к этому повода.
Его не было и сейчас. Была ошибка, недоразумение. И бесконечные шлепки пощечин.
Они размазывали меня, как манную кашу по тарелке, лениво, без желания, с усердием привередливого ребенка.
Ярость была вначале, первые двадцать минут, когда он выбежал из кабинета и, не стесняясь охраны, начал кричать.
Первый приступ бешенства разметал по холлу-прихожей зонты и шляпки, почту, которую он принес с собой, и выдавил на площадку перед квартирой двух телохранителей.
Остальное напоминало дурной сон.
Он схватил меня за горло, ударил головой о косяк и закричал:
— Кто?! Кто здесь был?!
Я лишь сдавленно хрипела:
— Не понимаю.., не понимаю, о чем вы…
— Кого ты пустила, дрянь?!
Он дышал мне в лицо запахом коньяка и лимона, стискивал шею горячими пальцами и мешал говорить.
— Я.., никого… Дмитрий Максимович заезжал…
И тогда он ударил меня первый раз.
Сильно, в ухо.
* * * Голова моя дернулась, загудела, и передо мной засновали черно-горячие мушки, словно пепел запорошив глаза. Он разжал пальцы, одернул пиджак и сел в кресло. Медленно опускаясь на пол, я растеклась по дверному косяку, как та самая манная каша. — Встань, — приказал он. Я попыталась подняться, но дрожащие ноги подломились, и я скрючилась в неловкой позе, готовая на четвереньках отползти куда угодно, лишь бы не обжигаться о его презрительный взгляд. — Он тебе заплатил? — долетел до меня сквозь ватное пространство плевок его вопроса. — Кто? — без эмоций спросила я. — Твой хозяин. — За что? — За то, что ты пустила его в мой кабинет. — Боже.., о чем вы… Он вылетел из мягкого кресла, опустился на корточки и, схватив меня за волосы, поднял мое мокрое лицо к своим глазам. — Дрянь. Сколько он тебе заплатил?! — Он сказал, что вы его пригласили… — Когда?! — Я не знаю.., сказал, что пригласили и попросили подождать. — Сволочь, — неизвестно о ком прошипел Леонид. Потом он рывком поставил меня на ноги и за волосы потащил в кабинет. Там он швырнул меня на диван и, подгоняя пощечинами, заставил рассказать все поминутно: когда вошел посетитель, сколько времени он провел в кабинете, была ли закрыта дверь и где в этот момент находилась я. Мне было все равно. Я вяло отвечала на вопросы и иногда вспоминала о том, что в дальней комнате спит ребенок, маленькая девочка, отец которой, не щадя ладоней, допрашивает ни в чем не повинную женщину. Наконец он устал. Пересел за письменный стол и нервно барабанил пальцами по столешнице минут десять. На моих горячих щеках слезы высыхали быстро, я осторожно всхлипывала и ждала. — Вот что, Маша, — глядя в окно, начал он, — ты мне устроила красивую жизнь… — Ноя… — Не перебивай, — тихо произнес Леонид, и я замерла. — Не имеет значения, как и зачем ты впустила его в мой кабинет, в мое отсутствие. Значение имеет только то, что он был здесь и впустила его ты. Теперь о главном. — Он поморщился. |
