До этого момента я почти поверила, что Патриоты смогут позаботиться о нас. Но слова Каэде вернули меня в реальный мир. Они помогли нам только потому, что я заплатила Каэде 200 000 Республиканских Банкнот, те деньги, которые я получила за поимку Дэя. И даже после этого, она еще возмущалась, прежде чем послать своих товарищей нам на подмогу.

Позволить Дэю увидеть Тесу, помочь ему вылечить больную ногу, поделиться информацией о том, где находится его брат — за все это придется заплатить. Если бы только я взяла с собой больше денег перед побегом.

— Вегас — это худший из возможных городов, где нам стоит находиться, — говорю я Дэю, аккуратно потирая заживающее плечо. — Патриоты возможно даже не встретятся с нами. Я просто хочу убедиться, что мы все хорошо обдумали.

— Джун, я знаю, ты не привыкла думать о Патриотах как о союзниках, — отвечает Дэй. — Тебя учили ненавидеть их. Но они действительно наши потенциальные союзники. Я доверяю им больше чем Республике. А ты?

Я не знаю, хочет ли он оскорбить меня этими словами. Дэй, кажется, не обратил внимание на то, что я пытаюсь ему сказать: Патриоты скорей всего не станут нам помогать, а мы застрянем в военном городе. Но Дэй считает, что я сомневаюсь, потому что не доверяю им. Что, в глубине души, я по-прежнему Джун Ипарис, самая знаменитая одаренная девочка в Республике.... что я по-прежнему верна этой стране. Но, разве это правда? Сейчас я преступница и уже никогда не смогу вернуться в свою прежнюю жизнь. Эти мысли оставляют чувство пустоты, как будто я буду скучать по своему званию любимицы республики. Может быть так и есть.

Если я больше не любимица Республики, тогда кто же я?

— Хорошо. Мы постараемся найти Патриотов, — соглашаюсь я.

И так понятно, что я не смогу уговорить его поменять планы.

Дэй кивает.

— Спасибо, — шепчет он.

На его прекрасном лице появляется намек на улыбку, притягивая меня своей теплотой, но он не пытается обнять меня. Он не дотрагивается до моей руки. Он не придвигается ближе, чтобы коснуться моего плеча, он не прикасается к моим волосам, он не шепчет мне ободряющие слова и не кладет голову мне на плечо. Я даже не заметила, как сильно привыкла к таким проявлениям нежности с его стороны. Так или иначе, я чувствую, что сейчас мы очень далеки друг от друга.

Может быть, его кошмары обо мне.

Как только мы оказываемся на главной улице Лас Вегаса, из громкоговорителей раздается объявление.

Во-первых, если в Вегасе и есть место, где нам лучше не показываться, это главная улица. Информщиты (по шесть в каждом блоке) расположены по обе стороны оживленной улицы и на каждом появляется бесконечный поток новостей. Слепящий свет прожекторов беспорядочно блуждает по стенам домов. Здания здесь должно быть в два раза больше, чем в Лос-Анджелесе. В центре города много небоскребов и пирамидальных пристаней (восемь из них по форме напоминают равносторонний треугольник), освещенных уличными фонарями. Воздух в пустыне очень сухой и пахнет дымом; никаких жаждоутоляющих тропических циклонов, набережных или озер. Солдаты патрулируют улицу (строй у них продолговатой квадратной формы, типичной для Вегаса), они одеты в черную униформу солдат, идущих и возвращающихся с фронта. Дальше, мимо главной улицы с небоскребами, расположены ряды истребителей, движущихся в сторону аэродрома. В небе парят дирижабли.

Это военный город, земля солдат.

Солнце только село за горизонт, когда мы с Дэем проходим по главной улице и направляемся в другой конец. Дэй опирается на мое плечо, когда мы стараемся смешаться с толпой, он тяжело дышит, а лицо искажено болью.