Кори тоже слегка преобразилась — густые волосы, обычно распущенные по плечам, девушка заплела во французскую косу, карандашом подвела глаза, припудрила нос, скрывая веснушки, мазнула помадой по губам, но перед выходом стерла. Не любила она этого — никак не могла подобрать цвет. В голубых шортах до колен, обтянувших упругие бедра, она выглядела весьма сексуально. Единственное, о чем Кори потом пожалела, — она не надела свитер на полосатую красно-синюю майку.

— Чертовски холодно, — бросила она Кевину, выходя из машины.

— Да, отвратная погодка, — опуская в карман ключи от машины, откликнулся Кевин. Он двинулся рядом с Кори, она посмотрела на него и улыбнулась, ожидая услышать что-то пооригинальнее. Ну может, даже комплимент. Но Кевин молчал. Кори натянула шарф до самых ушей, и они направились к кинотеатру. Он понес что-то смешное про случай на скотобойне, Кори изображала восхищение, слушая вполуха. Конечно, разговоры о расположении свинячьих кишок мало соответствовали ее романтическому настроению, и, еще не решив окончательно, что будет между ними после кино, она тем не менее не хотела разрушать любовные надежды мясницкими беседами. И, неожиданно для самой себя затрепетав от предвкушения, сжала его руку.

— Поп-корн? — спросил Кевин, заплатив за билеты и поколебавшись, брать ли у Кори деньги.

Кори пожала плечами:

— Почему бы и нет?

Он купил ей большой пакет, себе шоколадное мороженое, и они прошли в зал.

Кори никак не могла сосредоточиться. Она пару раз уже видела Анжелику Уорн, и ей всегда казалось, что актрису чрезмерно расхваливают. Но сегодня, глядя на экран, Кори могла думать только о том, как, наверное, здорово иметь такого любовника, как Кристос Беннати, и жить в Бел-Эйр. Девушка почему-то не сомневалась, что актриса обитает именно там. И как же это замечательно — добиться такого успеха, обожания публики, обладать потрясающим мужчиной! Она все еще предавалась мечтам, когда Кевин протянул руку, обнял и уткнулся ей в ухо. Она откинула голову, воображая, что это Беннати, Де Ниро или Рэдфорд, и так расфантазировалась, что вздрогнула от грубой действительности, когда Кевин вдруг вынул носовой платок и высморкался.

Кори отвернулась, закатила глаза и улыбнулась собственной наивности. Кевин же, засунув в карман носовой платок, снова обнял ее и возобновил свои притязания. Кори тотчас выпрямилась и посоветовала ему смотреть на экран.

По дороге домой, несмотря на раздражение оттого, что ему отказали, Кевин начал вдруг осыпать Кори комплиментами. Разве она, Кори, не знает, что куда сексуальнее Анжелики Уорн?

— Да у нее не сиськи — прыщи, с ней самого себя надо возбуждать, — хмыкнул он. — Ты своей фигурой заткнешь ее за пояс. Хоть сама-то знаешь?

— Да, и так скучно постоянно отбиваться от мужиков, — пожаловалась Кори, проведя пальцем по бровям и надув губы. В душе она покатывалась со смеху, отлично понимая, к чему клонит Кевин. Вот так он пытается соблазнить ее.

Они возвращались молча: Кори, взглянув на парня, увидела мрачное лицо и почувствовала раскаяние. Он догадался, что ее никак не тронули его комплименты, смутился, обиделся, решив, что она издевается. Ей стало жаль Кевина, захотелось исправить положение. Больше всего она желала бы влюбиться, понять вдруг: он — тот мужчина в ее жизни, которого она хочет.

Через несколько минут остановилась машина в укромном местечке, где после кино Кевин обычно начинал свой ритуал поцелуев и объятий.

Несмотря на холод, вечер стоял ясный. В упор посмотрев на Кевина, Кори подумала: хорошо бы лунный свет обходился с ней не так жестоко, как с бедным Кевином.