Я опустила подбородок, глядя на Харлоу, очаровательную маленькую человеческую женщину.

Я смутно слышала, как Освальд кричит мне сзади. Его паникующие вопли эхом отражались от стен.

Но я больше не слушала его. Я ногой высадила окно из рамы.

– Нахер сны Самаэля.

Цепи натянулись, когда я потянула за них… затем, одна за другой, они оторвались от кандалов. Когда на моих запястьях и лодыжках остались только железные браслеты, я выпрыгнула из окна.

На протяжении одной перехватывающей дух секунды я падала. Затем крылья вырвались из моей спины.

Ощущение ветра в моих перьях стало опьяняющим облегчением.

Подо мной моя звериная армия подняла головы, завыв и зарычав. Я пронеслась над ними, кружа.

Пока одиночество раздирало меня на куски, часть меня отчаянно хотела увидеть мою давнюю подругу.

Но проносясь над Захрой, я на мгновение встретилась с ней взглядом… и увидела выражение ужаса на её лице. Для неё я выглядела как монстр.

Я хотела, чтобы она поняла. Я всё ещё здесь. Всё ещё та самая Лила, которая танцевала с ней на барной стойке мюзик холла. Я сделала ещё один круг, и одиночество съедало меня.

В сказках нам положено ненавидеть злых королев – женщин, чьи сердца сделались горькими, колдуний с тёмной магией на кончиках пальцев. Мы должны ненавидеть отверженных, отвергнутых. Мы должны боготворить молодость и невинность, чистоту сердца.

Но знаете что? Мне никогда не нравились эти истории.

Я резко опустилась на каменную дорожку. Не знаю, кто ужаснулся сильнее – Соуриал или Захра.

Только Харлоу сумела сохранить некую сдержанность, покрепче закутавшись в своё белое пушистое пальто.

Соуриал выставил перед собой меч, с подозрением сощурив глаза.

– Лилит, я так понимаю.

Моя демоническая орда зарычала, окружая его. Я зарычала вместе с ними, взмахнула кистью руки, и моё тело вибрировало тёмной магией.

Лоза с листьями вырвалась из земли и обвила его клинок, выдернув тот из его руки. Ещё две лозы выросли между камней и обвили его запястья, а потом его рот… надёжно удерживая его на месте.

– Не вставай на моём пути, ангел.

Голос Лилит – низкий, злой.

Её мысли теперь смешивались с моими, и она желала, чтобы я куда то отправилась. Но я хотела на минутку задержаться здесь, увидеться со своей давней подругой Захрой. Вот только посмотрев на неё, я увидела ужас, отразившийся на её чертах.

Она отшатнулась от меня, дрожа и широко распахнув свои тёмные глаза. Она была одной из немногих людей в мире, которым я действительно до сих пор доверяла, и она хотела убежать от меня.

Голос мамы зашептал в моей голове… «Я знала, что ты не обычная. Пока ты была маленькой, твои глаза были чёрными как ночь…»

– Дура, это я! – закричала я. Вот только прозвучало это сердито, резко. Куски цепей, болтавшиеся на кандалах вокруг моих запястий, зазвенели. – Это Лила. Я Лила. Разве ты это не видишь?

Она покачала головой, снова отходя от меня. Моя грудь как будто сделалась полой, пустой.

«Две мои девочки, такие разные, но такие похожие. Одна добрая, другая злобная».  Снова голос мамы, тихо звеневший в моём черепе.

Когда весь мир смотрит на тебя с ужасом, ты оказываешься в полном одиночестве.

Вот как создавались монстры?

Тогда я понимала… вот что создало тёмную сторону Лилит.

– Захра! – закричала я. – Это я! – злость в голосе Лилит перебивала мою собственную, и звук эхом отразился от каменных стен.

Харлоу побледнела, но она не отодвигалась от меня. Снежинки падали на её длинные чёрные ресницы. Её бледно голубые глаза ярко сияли в тумане.

Её рука взлетела ко рту, на лбу пролегла складка.

– Это правда ты, Лила? Что с тобой случилось? Это ужасно.