У меня был пистолет, но это тоже не вариант. Я хотел надеяться, что стал взрослее – хотя не исключено, что просто трусливее. Никогда не был любителем перестрелок, а теперь бодрящие ситуации, в которых я рискую разбрызгать свои мозги по стенам, вообще вызывают у меня стойкое отвращение. На мой взгляд, пистолет – нечто большее, чем просто игрушка, поэтому я не пользовался им всерьез уже четыре года. А вот скуку я им иногда разгоняю, о чем вам может поведать мой старый проигрыватель, однако это не считается. Надо постоянно практиковаться в бессмысленной жестокости, иначе рискуешь потерять навык.

Да, тут может сработать только благоразумие.

Поэтому я достал оружие, распахнул дверь и заорал тому, кто за ней находился, чтобы он немедленно падал лицом в пол.

Комната была пуста – только грязные стены и протекающие в унисон краны.

Я сморгнул и осмотрел все помещение. В нем действительно никого не было.

– Приветики, Хап, – услышал я голос откуда-то снизу. Я медленно опустил голову, и дуло последовало за моим взглядом.

Снизу мне махал будильник. Он выглядел усталым и весь был покрыт грязью.

И тут я вышел из себя.

– Ну все, гребаный урод! – заорал я истеричным голосом. – Наконец-то я раздолбаю тебя на куски!

– Хап, ты этого не хочешь…

– Нет, хочу.

– Не хочешь. Точно не хочешь. – Будильник стал быстро отступать в сторону входной двери.

– Интересно, почему? – завопил я, загоняя патрон в ствол с уверенностью, что никакие резоны со стороны будильника на меня не подействуют.

К этому моменту мы уже вышли на улицу, и спиной я чувствовал, как заправщик стоит с застывшей улыбкой и, открыв рот, пялится на нас. Может быть, с моей стороны не совсем правильно отыгрываться на будильнике, но мне было уже все равно. Это единственная потенциальная жертва, помимо меня самого, но я больше и сильнее. И мне действительно очень хреново. Как будто отморозил виски, а правый глаз заиндевел.

Будильник понимал, что его конец не за горами, поэтому быстро заговорил:

– Я пытался сказать тебе кое-что в том вонючем месте. Кое-что очень важное.

– И что же именно? – спросил я, прицелившись точно в индикатор времени. – Что у меня в четыре парикмахер?

– То, что я умею кое-что. Например, искать людей. Ведь тебя же я нашел, правда?

Держа руку на спусковом крючке, я заколебался за секунду до того, как будильник должен был исчезнуть с лица земли.

– И для чего ты мне это говоришь?

– Я знаю, где она.

Глава 2

Думаю, что занялся я этим делом так, как это выходит у большинства людей. Случайно.

Года полтора назад я остановился на ночь в Джексонвилле, в основном потому, что мне некуда было податься. В то время если я не находил ничего нового и интересного, то непременно оказывался именно в этом городе. Это напоминало йо-йо: игрушка всегда возвращается в выпустившую ее руку. На следующий день я собирался уезжать из Флориды, и как только это оказалось возможно, съехал с шоссе и направился в сторону зданий рядом с автобусным терминалом, где все всегда стоит дешевле.

Последний раз я работал две недели назад в баре рядом с Кресота-Бич – там я вырос. Хозяевам не понравилось, как я общаюсь с посетителями, а мне не понравился их подход к условиям труда и заработной плате. Так что наши отношения очень быстро закончились.

Я бродил по улицам, пока не наткнулся на ночлежку, носившую лиричное, волнующее название «Меблирашки Пита». На парне, который сидел за стойкой, была самая ужасная рубашка, которую я когда-либо видел – рисунок напоминал изображение дорожной катастрофы, сделанное человеком, начисто лишенным таланта, но имеющим в своем распоряжении неограниченные запасы краски.