Изменить размер шрифта - +
Казалось, что тяжелая поступь полков растворяется в утреннем воздухе — так что поначалу из лагеря не доносилось почти ни звука. Но распространяясь волнами в излучине Северна, захлестывая перешеек, представлявший единственный сухопутный подступ к городу, неуклонно нарастал грозный рокот — войско короля Стефана двинулось на последний приступ Шрусберийского замка.

 

 

Длился приступ совсем недолго. Припасы подходили к концу, а гарнизон был вымотан осадой, да и в числе изрядно поубавился, ибо пока была такая возможность, многие сочли за благо пуститься в бега. Никто не сомневался в том, что следующая атака обрушится на сам город и его постигнет участь крепости. Купцы Шрусбери, затаив дыхание, ждали неизбежного разграбления, и вздохнули с облегчением, получив категорический приказ немедленно предстать перед самим королем. На этот раз Стефан лишил своих фламандцев возможности вволю пограбить, но не потому, что пожалел горожан. Король понимал, что положение его остается уязвимым: Шрусбери был враждебным и еще не умиротворенным городом — и потому он предусмотрительно повелел именитым горожанам оставаться при его особе в качестве заложников. Кроме того, у короля было не терпящее отлагательства дело, касавшееся защитников замка, и в первую очередь Арнульфа Гесденского.

Стефан горделиво прошествовал в ратушу по задымленному, залитому кровью двору, на плитах которого еще валялось брошенное оружие. Курсель и Тен Хейт получили приказ срочно схватить вождей мятежников и доставить их к королю. Прескота Стефан оставил при себе: ключи от замка уже были вручены новоиспеченному коменданту, и обсуждался вопрос о заготовке провизии для королевского гарнизона.

— В конце концов, — практично заметил Прескот, — все это обошлось вашей милости довольно дешево, если, конечно, иметь в виду людские потери. Правда, долгая осада стоила денег, но зато замок почти не поврежден: надо только малость подлатать стены да новые ворота навесить. Мы не можем позволить себе снова утратить эту твердыню. Я считаю, что замок стоит того времени, которое ушло на его захват.

— Посмотрим, — хмуро сказал Стефан, мысли которого всецело были заняты Арнульфом Гесденским — тем самым, который так дерзко и громогласно поносил короля с башен замка, словно сам торопил свою смерть.

Вошел Курсель. Он снял шлем, и шелковистые каштановые волосы рассыпались по плечам. Стефану он нравился: расторопен, умеет командовать людьми и искусен в единоборстве — короче говоря, весьма многообещающий молодой офицер.

— Ну что, Адам, неужто они сквозь землю провалились? — спросил король. — Ведь не станет же Фиц Аллан прятаться где-нибудь в амбаре, словно трусливый простолюдин.

— Нет, ваша милость, этого не может быть, — уныло ответил Курсель, — мы прочесали всю крепость от башен до подземелий. Даю слово, мы ничего не упустили, но Фиц Аллана нигде нет! Но дайте время, и я сумею выяснить, когда, каким путем и в каком направлении они скрылись.

— Они! — повысил голос Стефан.

— Увы, Эдни тоже исчез. И, несомненно, оба ухитрились выбраться из замка. Прошу простить меня за то, что я принес вашей милости такое известие, но правда есть правда.

Надо отдать ему должное: Курсель не терялся, когда приходилось докладывать то, что могло разгневать короля.

— Но зато, — продолжал он, — Гесдена мы схватили. Он ранен, но не серьезно, всего лишь царапина. Я приказал для верности заковать его в цепи, и думаю, что сейчас он вряд ли чувствует себя так же вольготно, как тогда, когда правил замком.

— Приведите его! — воскликнул король, взбешенный тем, что двое его главных врагов ушли от расплаты.

Ввели Арнульфа Гесденского. Он сильно хромал, свисавшие с запястий и лодыжек цепи волочились по полу.

Быстрый переход