Алексей пробежал несколько метров и залег. Дальше он передвигался ползком, мимо кустарника и полуторки, стоявшей на склоне. Он забрался за край ограждения, перекатился. Ему пришлось сплющиться. Пули выбивали щепки из бревенчатого наката на мосту.

— Командир, не лезь туда! — прокричал с дороги Казначеев. — Прибьют на фиг! Как мы без тебя?!

Капитан высунул голову из-за ограждения, когда стрельба оборвалась. Рядом красовалось развороченное пулеметное гнездо. Песок высыпался из мешков. Ствол ручного пулемета смотрел в небо.

Да, враги закрепились за грудой мешков на восточной стороне моста. Их было четверо, как и офицеров контрразведки СМЕРШ. Уйти в лес они пока не пытались. Сто метров простреливаемого пространства — не шутка. Но что им мешало податься на север, прикрывшись береговыми кустами?

Капитан вскочил и снова перекатился, вызывая огонь на себя.

— Командир, ты вообще нормальный? — завопил из леса Казначеев. — Куда лезешь? Уйди оттуда! Пристрелят же!

— Только не говори, что в атаку надо идти, — проворчал Пустовой, подползая к Алексею. — Полмоста не пробежим, сдохнем как коровы в голодный год. Подкрепления нужно ждать, командир. Сами по себе мы ноль.

— Этого подкрепления можно ждать до второго пришествия!

Саблин грыз щепку, соображал, как ему быть.

Диверсанты перекликались на другой стороне моста. Им тоже не нравилось создавшееся положение.

— Знаменского нужно брать живьем, — процедил Саблин. — Остальных в расход. У тебя патроны к пулемету остались?

— Пусто, командир.

— Пока сиди тут. Я прикрою тебя машиной. Ты выскочишь на мост, схватишь пулемет этих упырей и запрыгнешь в кузов.

— Эй, ты что задумал? — простонал Пустовой. — Сам прикинь, нужны ли нам сейчас потери.

Но капитан уже откатывался за пределы пролета. В его голове гудел ветер. Такое случается в трудные минуты. Он выбрался из зоны поражения, побежал к грузовику, на котором прибыли диверсанты. Они со своих позиций машину не видели.

Алексей убедился в том, что в кузове пусто, бросился к кабине. Он вскарабкался на жесткое сиденье и завертелся как на тлеющих углях.

Двигатель полуторки не работал, но Саблин даже не успел испугаться по этому поводу. Ключ торчал в замке зажигания. Правильно, кто бы его отсюда спер?

Горячий пот хлынул со лба Алексея.

«Какого черта я удумал?! Ладно, прорвемся, догорай, моя лучина! Лишь бы стартер сработал».

Ему повезло. Машина задрожала, затряслась. Ее окутал зловонный смрад.

— Командир, ты что удумал? — заорал Пустовой. — Ты долбанутый на весь кочан, понял? У тебя не все дома!

Двое из леса тоже верещали, соглашались с товарищем. Но их командир и сам знал, что у него не все дома.

Машина тряслась, задним ходом выбиралась на дорогу.

— Мужики, не спите! — проорал капитан в открытое окно. — Я прикрою вас.

Захрустел рычаг переключения передач. Полный ход, вперед, к вершинам творческого роста!

Диверсанты, похоже, оторопели, когда на мост взгромоздилась их же машина. Они даже стрелять сразу не стали, растерялись. Все решали секунды.

Перед въездом на накат Алексей сбросил скорость, чтобы не разбить подвеску. Колеса перевалились на бревна. Саблин бросил быстрый взгляд в заднее окошко. Он увидел, как Гена Казначеев и Женя Левторович выкатились из леса и понеслись вприпрыжку. Именно сейчас машина закрыла их от пулеметчика.

Активизировался Пустовой. Матерщина в его исполнении стала уже не спонтанной, а вполне деловой.