– Женя, что ж это делается?! Что творится?! Среди белого дня уже пройти по улице нельзя?! – вывел меня из задумчивости голос тети Милы.

Я всмотрелась в тонкие черты симпатичного лица незнакомки.

– Может, она живет поблизости?!

– Нет! – уверенно заявила тетушка. – Всех жителей нашего дома, да и соседних домов, я хорошо знаю, не один десяток лет здесь живу. Эта девушка не местная.

– Она могла быть у кого-то в гостях. Но тогда и напали на бедняжку где-то здесь, значит, преступник, вероятно, поблизости. Вот что, – решительно заявила я, – тебе придется кое-что сделать. Перед нашей дверью наверняка остались следы крови. Посмотри внимательно на полу и дверном косяке, их нужно отмыть. Обязательно осмотри лестничную площадку, лифт и, на всякий случай, спустись по лестнице до первого этажа. И, тетя Мила, никому не говори о нашей гостье! Она прошептала, что ее будут искать. Кто и почему преследует девушку, мы пока не знаем, но должны соблюдать осторожность.

– Хорошо, Женечка, все сделаю.

Тетя Мила взяла тряпку, ведро с водой и вышла из квартиры.

А я решительно направилась в комнату, взяла сотовый телефон и сделала пару звонков. Моей целью было разыскать Андрея Воробьева, который жил в соседнем доме и трудился врачом в тарасовской клинической больнице. В детстве, когда родители привозили меня в гости к тете Миле, мы с Андрюшкой часто играли в одной песочнице. Позже, во время учебы в Ворошиловке, я реже бывала в Тарасове, но на летние каникулы обязательно приезжала проведать тетушку, и, разумеется, мы виделись с соседом и поддерживали приятельские отношения.

На мое счастье, Воробьев уже сменился с ночного дежурства, но покинуть больницу не успел. В нескольких словах я объяснила, помощь какого рода от него требуется. Андрей обещал захватить все необходимое и приехать в течение двадцати минут.

Закончив разговор, я мельком взглянула на часы и принялась рыться в домашней аптечке в поисках нашатырного спирта. По моим подсчетам, незнакомка находится без сознания около десяти минут. Это довольно глубокий обморок. Я бросила взгляд на ее плечо: повязка пропиталась кровью, но пятно больше не увеличивается в размере, значит, кровотечение удалось остановить и девушка должна скоро прийти в себя.

Манипуляции со смоченной в нашатыре ваткой возымели действие, и незнакомка, тихо простонав, открыла глаза.

– Меня зовут Евгения. А как ваше имя?

– Ира, – голос девушки сорвался на хрип, она тихонько откашлялась и, сморщившись, застонала от боли, – Ирина Мельникова.

– Тихо, тихо! Ирочка, спокойно! Вы в безопасности! Не нужно больше разговаривать, берегите силы.

До приезда врача я больше не беспокоила девушку расспросами. Просто следила, чтобы она оставалась в сознании.

В квартиру вернулась тетя Мила. Возбужденным шепотом доложила, что в подъезде ею найдены и уничтожены все пятна крови. По крайней мере, те, которые могли привести преследователей к нашему жилищу.

– А где была кровь? – уточнила я, мысленно пытаясь проследить путь Ирины до нашей квартиры. – В лифте?

– Нет, Женя, там чисто было. На лестничной площадке больше всего.

– Я долго дверь не открывала, – кивнула я.

– В подъезде два больших пятна, на первом этаже. И по лестнице капли время от времени встречались, несколько смазанных пятен на стене было и на перилах лестницы, видно девочка испачканной рукой опиралась.