Жюль Верн, Шарль Валлю. Одиннадцать дней осады
Действующие лица
Рокфёй де Севинье, нотариус. Робер Мобре, тридцати лет. Максим Дюверне, его друг, врач. Батист, слуга. Лоранс, жена Мобре, двадцати двух лет. Леони де Ванвр, ее подруга, двадцати четырех лет. Тереза, горничная.
Действие происходит в Париже.
Акт I
Гостиная в квартире: в глубине сцены, справа и слева, располагаются двери; между дверями — камин, часы с маятником, вазы с цветами, зажженные свечи; на переднем плане: с левой стороны сцены — дверь и круглый столик на одной ножке, в центре — стал, на столе — звонок, с каждой стороны стола — по стулу, у правой кулисы — еще одна дверь и диван.
Батист.
Батист (один; при поднятии занавеса выходит из левой двери в глубине сцены и прислушивается). Отсюда их слышно! (Идет на авансцену.) Честное слово! На мой взгляд, если уж господа заспорят за столом, слугам лучше уходить. (Слышен звонок колокольчика. Батист пожимает плечами и садится на диван.) По правде говоря, это мешает, ведь никогда не знаешь, серьезно говорят господин либо госпожа или шутят (звонок повторяется), никогда не поймешь, как вести себя: улыбаться или сохранять солидность.
Батист, Робер, потом Лоранс.
Робер (входя). А, так вот как вы спешите на вызов! Батист. Месье, я… Робер. Ладно… Принесите мне пальто и шляпу.
Входит Лоранс и жестом торопит Батиста.
Робер, Лоранс.
Лоранс. Итак, Робер, вы окончательно решились пойти на этот мальчишник? (Отходит к правой кулисе.) Робер. Опять! Разве мы не договорились? Лоранс. Напротив, я надеялась, что мои слова… Робер. Но ваши слова — обыкновенная ребячливость, дорогая. Мне не хочется принимать их всерьез, иначе мы просто-напросто будем выглядеть смешными! Лоранс. Смешными?.. И только потому, что вы кое-чем пожертвуете ради меня? Робер. О, Боже мой! Да попросите о чем-нибудь разумном!.. Но, посудите сами, мешать мне пойти сегодня на эту встречу… Что за фантазия! Что за детский каприз! Лоранс. Были времена, когда вы даже не подумали бы спорить. Робер. Ах, черт возьми, вот тут-то я и ошибался! Отказавшись с первых дней от власти супруга, я допустил, что нынче вы тиран, а я скатился в бездну унижения! Лоранс. О! Робер (настаивая). Да! Унижения! В самом деле, позволив вам делать все что угодно, я перестал бы быть мужчиной и превратился бы в ребенка… Я не смог бы вопреки вашим желаниям ни выйти из дома, ни вернуться! Мне нельзя было бы по вечерам видеться с друзьями, иначе как тайком, крадучись вдоль стен, словно человек, идущий на преступление! Лоранс. Это не преступление! Робер. Спасибо, вы очень добры! Лоранс. Это ошибка! Робер. Неужели? Дорогая Лоранс, умный грешит по семь раз на дню, но я, оставаясь в границах благоразумия, совершил с утра только две ошибки. Лоранс. Вы скромны! Ну и какие же? Робер. Во-первых, рассказал вам о вечеринке, вместо того чтобы придумать какой-нибудь иной предлог. А во-вторых, обсуждаю с вами свое право пойти туда!.. Позволю себе совершить и третью ошибку: вернуться с вечеринки тогда, когда мне это покажется необходимым. Лоранс. Вы слишком жестоко даете мне понять, что полностью свободны в своих действиях. Робер. Не правда ли, Лоранс, все это несерьезно? Пустяковая ссора слишком затянулась! Дай мне ручку, и — хватит об этом! Я был слишком резок, увлекся… я был не прав… но будь же разумной… и не дуйся как девочка! Ты достаточно доверяешь мне, чтобы моя независимость огорчила тебя. |
