Глубоким гортанным голосом Тарас произнес короткое и энергичное слово «Вон!», и девицу словно сдуло ветром. Дверь захлопнулась.

Подождав немного, он выглянул в коридор, затем натянул брюки и вышел, остановился у двери в номер Нины в конце коридора, постучал.

— Кто там? — раздался сонный голос бухгалтерши Комитета.

— У тебя все в порядке? Гости не беспокоили? Нина, в халатике, открыла дверь, прищурилась от света в коридоре.

— Что‑нибудь случилось?

— Нет, но вполне может случиться. Никому не открывай, а если постучат — сразу звони мне.

— Снова эти… визитеры? — догадалась женщина.

— Ничего, все образуется. Хотя такое давление на меня оказывается впервые. Спокойной ночи.

Он кивнул Нине и отправился к себе в номер, хотя мог бы, наверное, и остаться. Нина жила без мужа, с дочерью, и мужчины ей противопоказаны не были. Однако Тарас был воспитан в традициях почитания женщин и легкого секса не искал.

Кое‑как починив замок, он лег и уснул без особых переживаний, просто приказал себе спать.

*** Утро шестого апреля выдалось хмурым, но без дождя. И уже к одиннадцати часам облака стали расходиться, выглянуло солнышко, и природа ожила, омытая ночным ливнем, а на лицах прохожих впервые появились улыбки. Правда, экспертов из Москвы встретили на территории фабрики без них.

Встречающих было трое: высокий поджарый мужчина лет тридцати пяти с худым острым лицом и цепкими прозрачно‑серыми глазами, одетый в кожаную куртку зеленоватого цвета и такие же штаны, и двое охранников в черном. Мужчина в коже и оказался тем самым Губергрицем, начальником охраны фабрики, который, по словам ночных визитеров, приказал им прощупать инспектора из Москвы. Звали его Юстасом Карловичем.

— Мне ведено сопровождать вас по территории, — сказал он с заметным прибалтийским акцентом.

— Без претензий, — пожал плечами Тарас. — Проводите даму в бухгалтерию, и начнем.

Они сопроводили Нину до административного корпуса. Один из охранников скрылся с ней в здании, Тарас остался наедине с Губергрицем и вторым охранником, массивным, как сейф, и таким же эмоциональным.

— С вами все в порядке? — индифферентно поинтересовался Губергриц, прищурясь.

Он знал о провале своих подчиненных и пытался прощупать Тараса на предмет его отношения к ночному визиту.

— Со мной — вполне, — коротко ответил Горшин. — Давайте начнем.

— Вы ничего не хотите мне сказать? Тарас остался невозмутим: — Когда сочту необходимым. Начальник охраны фабрики сжал губы в бледную полоску, но сдержался.

— Как хотите. С чего начнем?

— Покажите мне схему очистки предприятия. Затем мы посмотрим очистные сооружения и стоки…

— Что на них смотреть? — угрюмо пробубнил сейфовидный охранник. — Их кто только не смотрел, есть акты экспертизы санэпидстанции…

— Посмотрим очистные сооружения и стоки, — ровным голосом повторил Тарас.

— После этого я проверю все водоотборы фабрики и пройдусь по цехам.

Губергриц и его телохранитель переглянулись.

— Может, лучше посидим в уютном кабинете, глотнем коньячку, пока наши специалисты приготовят акт? Зачем вам бродить по территории зря, пачкаться, дышать разной гадостью?

— Мое терпение имеет пределы, — тем же тоном сказал Тарас. — Или вы помогаете мне, или я составлю отчет о грубом давлении на эксперта НКЭБ.

— Не кипятись, эксперт, — поморщился Губергриц. — Вс„ мы тебе покажем, просто неохота терять время.