— Нет, только понаслышке. Да кто о нем тут не знает? Живет вроде в горах, охотник, не так ли?

— Да, но охотится за несколько иной дичью. Он конокрад, Фарлей. Это умный и опасный человек, скрывшийся однажды вместе с кучкой предателей, среди которых были и белые и индейцы. Смит угоняет лошадей в Аризоне, а продает их в Калифорнии. Потом спустя время наоборот: угоняет в Калифорнии и торгует в Аризоне.

Когда его однажды пришли арестовывать, этот человек успел улизнуть и теперь скрывается, говорят, где-то на краю света, в пустыне, в мире песка и безмолвия. И никто не может отыскать его. Очевидно, где-то севернее отсюда, даже индейцы не могут обнаружить это место, а может, просто не хотят вмешиваться.

— Какое отношение все это имеет к нам? — удивился Дуг Фарлей.

— Деревянная Нога крадет без разбора любых лошадей, какие только попадутся под руку. Как-то раз он напал даже на караван испанцев, везущих золото, который шел из Северной Калифорнии. Смит и не думал о золоте. Полагаю, он даже не знал, что именно находилось в тех тюках: ему нужны были одни мулы. Тогда лишь двум погонщикам удалось бежать и тем самым спастись.

Самое смешное во всей истории — они об этом рассказывали позже, — что Смит не взял золото, а выбросил слитки прямо на дорогу, сам же ушел, забрав с собою только мулов.

Но возможно, он просто не догадывался, что это было золото. Да я сам, признаюсь, за всю свою жизнь раза два-три видел золотые слитки и не отличу их от драгоценных камней. Много ли вообще найдется на свете людей, которые в слитках способны отличить золото, если до того держали его в руках только в виде монет?..

Фарлей долго сидел молча, о чем-то сосредоточенно думая, а потом, будто очнувшись, спросил:

— Вы хотите сказать, Верн, что был выброшен целый караван золота и до сих пор оно так себе и лежит?

— Так говорят, по крайней мере.

— Будь я проклят, если это не бабьи сплетни!

— И вот что я хочу вам посоветовать, мистер Фарлей. У вас хорошие лошади. Поэтому все, что имеет четыре ноги и похоже на коня, — берегите.

— Да уж постараемся быть бдительными.

— Вы, конечно, опасаетесь индейцев? А если вдруг встретите белого мужчину, который вам покажется дружелюбным, располагающим к себе?.. Как тогда?..

— Когда-то папаша возил меня вот так же, — заметил он. — Мы часто ездили с ним на пастбище, и он столько мне рассказывал о коровах, что теперь я считаю себя в этом деле большим знатоком.

Финней осмотрел возвышающиеся вокруг холмы.

— Никогда не верь, малыш, даже голым скалам и редким кедрам, они коварны: за ними могут скрываться люди. Всегда надо уметь правильно осмотреться. Учись это делать уголками глаз, прищурившись: быстрее уловишь движение, вызвавшее подозрение. Индейцы всегда смотрят не на вершины гор и деревья, а на их основания, стараясь при этом не выделяться на горизонте. Ты должен, сынок, научиться не только этому, но еще массе других вещей...

В пустыне нельзя надевать яркую блестящую одежду, иначе будешь виден за сотню миль. И тут лучше штанов из кожи, поверь, ничего нет. Некоторые дураки чертовы напяливают еще и на своих лошадей всякие побрякушки, хлам. И что в результате? Поверь, ни один из таких франтов не возвращается, всех их ждет один конец — ведь они делают из себя живую мишень!..

Вообще-то твой отец, Иоханнес, знает об индейцах гораздо больше меня. Он похож на школьного учителя, твой отец. И я представлял себе его совсем другим.