— Ишь как ее приперло, — заметил долговязый, которого звали Вованом.

— Очень она у нас до мужского пола охоча. И с кого пример берет? Бабушка моя, кроме своего мужа — моего деда покойника, никого другого не знала. Тетка Таня и вовсе в девках век коротает. Ни та ни другая на мужиков и не глядят, все на селе их уважают. А собака у нас шалава. Просто стыд какой-то.

Сплетничая о легкомысленной Лушке, все двигались в сторону речки Зайца. Перейдя ее по шаткому деревянному мостику, который угрожающе поскрипывал у них под ногами своими давно прогнившими досками, компания ребят оказалась на другом берегу, где им только и оставалось, что подняться на холм. Здесь они снова оробели. Но Лушка, почуяв впереди что-то привлекательное, словно с ума сошла. Неожиданно резко дернув поводок, она каким-то образом скинула с себя ошейник и кинулась вверх по холму.

— Стой! — разозлился на нее Костян. — Стой, шлендра! Назад! Место! К ноге!

Но какое там к ноге! Обезумевшая от страсти Лушка неслась навстречу своей большой любви с такой скоростью, что угнаться за ней не было никакой возможности. Очень скоро собачонки и след простыл.

— Бежим за ней!

Как ни быстро двигались друзья, догнать Лушку им было все же не под силу. И когда они преодолели подъем и оказались на вершине холма, Лушки уже не было видно. Лишь ее довольное повизгивание доносилось откуда-то из-за деревьев. И рядом с ним из-за тех же деревьев раздавалось солидное мужское порыкивание. Похоже, что Лушка была и впрямь неотра-зима буквально для всякого собачьего кавалера. Вот и сегодня ее чары, на которые рассчитывал Костик, не подвели. Даже самый стойкий сторож не устоял перед призывом разнузданной Лушки.

Во всяком случае, когда наши друзья подобрались вплотную к ограде, прежде находящейся под бдительной охраной строгого пса, никто им больше не преградил дороги.

Глава 2

Больше и сильней всех ликовал сам Костян.

— Я же говорил! Я же обещал!

Остальные его радости отчего-то не разделяли.

И, более того, выглядели ребята какими-то задумчивыми.

— Вы чего такие стоите как в воду опущенные? — удивился Костик. — Пса больше нет! Сейчас мы с вами пройдем к дому и посмотрим, что у них там делается.

Костян первым перемахнул через невысокую ограду и сделал несколько шагов по двору, прежде чем обнаружил, что двигается он один.

— Эй! — с недоумением обернулся он к своим друзьям. — Вы чего? Передумали?

Остальные мялись и явно не решались пойти за ним.

— Чего же вы?

— Понимаешь, Костя, мы боимся.

Костик возмутился. Можно подумать, он не боится. Но ведь решился, почему же они не могут?

— Трусы!

Это не помогло. И Костик попытался воззвать к приятелям иначе:

— Глебка! Вован! Павлуха! Вы мужики или нет? Ладно, я понимаю, Алина боится, так она девушка. Но вы-то! Вы же мужики!

Светловолосый Глеб сделал шаг, словно намереваясь присоединиться к Костяну, но сестра повисла у него на локте, и он тут же передумал.

— Иди один, если не трусишь.

— Мы тебя здесь подождем.

— Если что, поднимем тревогу.

Одна Алина промолчала. Она с тревогой смотрела на Костика, но не решалась ничего сказать.

Костян разозлился еще больше. Он смачно сплюнул на землю, чтобы показать, какого он теперь мнения о своих друзьях, и не оборачиваясь пошел к дому. Он миновал курятник, обогнул хлев, где мирно похрюкивали поросята какой-то невиданной доселе в окрестностях Бобровки лохматой породы, и подобрался вплотную к жилым строениям. Здесь он притормозил.

Как ни хорохорился Костик там, на холме, перед своими друзьями, а все-таки и ему было жутковато.