Кейт медленно повернулась вкруг, очевидно пытаясь решить, откуда начать. -"Боже мой, он

говорит как тот лысый парень из Король и я," - услышал он ее бормотание.

Люцерн знал, что он, как предполагалось не должен был этого услышать, но у него был

хороший слух. Он наслаждался её раздражением, поэтому он добавил, комментируя, -"Ты

имеешь в виду Юла Бриннера."

Она повернулась вокруг, чтобы посмотреть на него с тревогой, он кивнул. -"Он играл короля

Сайама, и прекрасно справился с этой ролью."

Кейт заколебалась; потом, очевидно решив, что он не был сердит, она немного расслабилась

и даже улыбнулась. -"Это - один из моих любимых фильмов."

-"О, они сделали кино из этого?" - спросил он с интересом.- "Я видел живую игру на

премьере."

Когда она посмотрела с неуверенностью, он понял что, видел Бродвейское шоу Роджерса и

Хаммерстайна – на премьере в 1951, и если он не ошибся – то они встречалось с ним лично.

Что было невозможно, поскольку он выглядел на лет тридцать, поэтому было

неудивительно, что она казалась озадаченной. Откашлявшись, он добавил,- "Возрождение, конечно. Это было хитом на Бродвее в 1977."

Несклонный ко лжи, Люцерн просто проворчал. Он добавил,- "У меня превосходная

память."

-"Да. Конечно."- Кейт вздохнула и подняла письмо. Она читала вслух,-" 'Уважаемый мистер

Аржено. Я обожаю читать Укусы любви, оба тома. Но первый - мой любимый. У Вас

действительно есть талант! Средневековое описание этого романа было настолько

реалистичным, что я почти поверила, что Вы были там.'"- Кейт сделала паузу и посмотрела.-

"Все письма в этой куче хвалят Вас за реализм и за то, что когда они читают, им кажется, что

Вы как будто были там."

Когда Люцерн просто кивнул, она нахмурилась. -"И?"

-"Ну, что?" - спросил он с удивлением.

"Читатель прав."

Люцерн мягко пожал плечами, задаваясь вопросом, почему она повысила свой голос.

Читатель был прав. Его книги дали читателю ощущение, как будто он был там, в

средневековые времена. Поскольку он и был. Не во время, когда его родители встретились, но немного позже - и в те дни, изменение было достаточно медленным, поэтому не сильно

отличалось.

Он наблюдал, как его редактор кинула письмо назад к груде и двинулась к другому. Она

бормотала нелестные описания. "Нечувствительный" и "недостаток в социальных навыках"

Он не был оскорблен. Ему было шестьсот лет. За это время человек получил некоторую

уверенность в себе. Люцерн знал, что большинству людей он кажется высокомерными.

Нечувствительным, конечно, и он знал, что его социальные навыки были несколько ржавы.

Этьен и Бастьен всегда были лучше в этом. И все же, после лет проживания как

Однако, он не видел серьезного основание улучшить эти навыки. Он был на той стадии

Однажды у него на обед была официантка, она объяснила то, что он чувствовал. Она сказала,

"Вы можете работать, и все прекрасно. Большинство клиентов довольно хороши, хотя может

попасться один плохой. Но иногда Вы получаете реально противного клиента, или даже двух

или трёх подряд, и они достают Вас, делают Вас усталыми и несчастными, заставляют

чувствовать, что всё человечество отстой. Потом ребенок может проворковать и улыбнуться

Вам, или другой клиент скажет "Тяжёлая ночь?" с сочувствующей улыбкой. Тогда Ваше

Ну, Люцерн перенес несколько плохих десятилетий, и чувствовал себя усталым и

подавленным и как будто целый человеческий род такой отстой.