Сначала Соня подумала, что это упал один из железных воинов, но то, что она увидела в следующее мгновение, заставило ее каменное сердце дрогнуть и свалиться к пяткам: разбив своим телом стекло входных дверей, в дом подобно урагану ворвался окровавленный, всклокоченный, с кривым туранским мечом наперевес Аремия.

Он озирался словно буйнопомешанный, дико вращал глазами и негромко порыкивал. Никак не ожидала Соня увидать его здесь и в таком больном состоянии, а увидав, не выдержала, взревела, плечом выбила легкую дверцу и вылетела в зал, по дороге свалив парочку неповоротливых железных воинов.

И здесь ее глазам предстало еще более невероятное зрелище, чем разъяренный Аремия. В полукруге стражников стоял… градоправитель Малена Шлом, некогда чуть было не отправивший ее на тот свет!

Хищная радость вспыхнула в прекрасных Сониных глазах. Она врезала ногой в лицо одному железному воину и, пока он падал, вырвала у него из рук меч. Не заметив, что за ее спиной уже началась драка,— Тротби и Гиддо выбежали следом за ней и тут же сцепились с врагами, а Аремия уже успел зарубить самого баронета Аазу Шаб-Бина, неосмотрительно подошедшего к нему слишком близко,— юная воительница бросилась прямо к Шлому, надеясь как можно скорее перерезать ему глотку, а уж потом заняться остальными.

Узнав в рыжеволосой демонице свою судьбу, Шлом окаменел. Она была всего в пяти шагах от него, когда он очнулся, завизжал и пинками вытолкал перед собою железных воинов.

Сейчас Соне пришлось туго. В отличие от тех солдат, которых они с Одиноким Путником встретили в лесу, эти не обольщались прелестной девичьей внешностью, а сразу начали драться всерьез. Их огромные тяжелые мечи пока только чудом не задевали ее. Девушка билась молча, яростно, уже не вспоминая про Шлома, а желая только не пасть в самом начале боя, не успев убить хотя бы одного противника.

Железные воины постепенно теснили ее к стене. Вот точный удар выбил из левой руки ее кинжал, и сразу острие вражеского клинка чиркнуло по лбу юной воительницы. Кровь тонкой и быстрой струйкой потекла по ее лицу, заливая глаз, капая на белый шелк рубашки. Стиснув зубы, Соня рванулась вперед. Меч ее взлетел над головами стражников и с силой опустился. Со стоном повалился тот, кому удалось ранить Рыжую Соню, и почти сразу за ним рухнул как подкошенный тот, что лишил ее кинжала.

— Я здесь, госпожа! — Девушка обернулась на миг, пораженная этим полузнакомым голосом, раздавшимся за ее плечом, и узрила старого слугу, коего Тротби назвал Алоизом,— это он ночью встретил ее у дверей и провел к комнате Лансере.

В руках старик держал огромную секиру; в глазах его полыхали молнии, а брови были грозно сдвинуты к переносице. Он размахнулся и одним ударом снес две головы — шлемы слетели с них и покатились по полу.

Пятого сразила сама Соня, вонзив клинок прямо в его открытый рот. За его спиной она с удовольствием обнаружила притаившегося Шлома, подняла меч и, не обращая никакого внимания на его визг, исполненный печали, разрубила ему голову точно пополам…

Наконец и шестой железный воин упал, сбив с ног вполне еще целого своего товарища. Старик Алоиз улыбнулся Рыжей Соне. Вдвоем они неплохо поработали.

Краем глаза она еще раньше заметила Аремию, что старался пробиться к ней сквозь сплошную железную стену, ощетинившуюся длинными острыми мечами.

Тротби и Гиддо девушка не видела: наверное, они были в центре той лязгающей, хрипящей кучи, что шевелилась словно муравейник посреди зала.

А сверху, с правой и с левой лестниц, в зал бежали вооруженные слуги. Как и говорил Тротби, их было чуть больше десятка, но на лицах их ясно читалась решимость победить или умереть здесь, в этом доме…

Юная воительница осмотрелась. Бой угасал. Слуги, налетевшие вихрем на врагов, расчистили путь Аремии, и теперь он воссоединился с Тротби и маленьким рыцарем. Груды мертвого железа покрыли мраморный пол зала.