Она замолчала, пристально глядя ему в глаза.

– Но ведь… – Он не договорил, глядя на нее изумленными широко раскрытыми глазами.

– Именно, – подтвердила Людмила его невысказанную мысль. – Моя кровь могла бы убить тебя – должна была тебя убить, но ведь ты все равно умирал… Поэтому я рискнула, и… – Она снова замолчала и втянула в себя воздух. – И все закончилось хорошо!

– Закончилось хорошо? – тупо переспросил Эстон. – Ты хочешь сказать, что я теперь?..

– Да, – ответила она с неуверенной улыбкой. – Я понимаю, что не имела права так поступить, но…

– Я – фусаил? – спросил он, пораженный.

– Да, – снова сказала Людмила, улыбаясь уже более уверенно. Не выдержав изумления, написанного на лице Эстона, она поднесла его руку к голове.

– Потрогай, – попросила она.

Он провел рукой по своей макушке и ощутил прикосновение густых, мягких волос. На его лысине выросли волосы!

Значит, это правда… Он стал фусаилом! Значит…

Он взглянул на Людмилу и в ее темно-синих глазах прочел обещание бесконечного, счастливого будущего.

– Отлично, адмирал, – сказал президент Армбрастер, улыбаясь. – С заданием вы справились.

– Да, сэр. – Эстон сидел в кровати, держа на коленях поднос с едой. Удивительно: из-за голода, спровоцированного симбиотом, даже больничная еда казалась ему вкусной! – Но нам это дорого обошлось.

– Это правда, – негромко сказал Армбрастер, перестав улыбаться. – Потери были очень большие.

Так оно и было. Треть Ашвилла оказалась полностью разрушена, больше половины Хендерсонсвилля и практически все ближайшие маленькие города – тоже. Северная Каролина потеряла более восьмисот резервистов. Подсчет убитых среди гражданского населения еще не был закончен, а ужасающе большая цифра, до которой он уже дошел, не включала тысячи убитых мятежников. А ведь было еще множество тех, кто сошел с ума после гибели тролля…

В список потерь не вошли и павшие бойцы группы «Т». Ногу майору Абернати удалось сохранить, но он все равно на всю жизнь останется инвалидом. И ему еще повезло! В группе «Т» погибло пятьдесят два процента личного состава, а тридцать один процент получили тяжелые ранения.

«Да, – подумал Джаред Армбрастер, – победа досталась нелегко. Но по сравнению с тем, что могло бы случиться в случае неудачи…»

– Как бы там ни было, – произнес он, оторвавшись от невеселых размышлений, – мы все вам очень признательны. Настолько признательны, – прибавил он с лукавой улыбкой, – что я могу предложить вам выбор…

– Выбор, господин президент? – удивился Эстон.

– Да. Из сказанного полковником Леоновой я понял, что симбиот кое-что изменит в вашей жизни, адмирал. Помолодеете немного, правда?

– Ну да, наверное. – Эстон пожал плечами. – Я пока не знаю подробностей, но Мила сказала, что ни один уважающий себя симбиот не согласится жить в такой старой развалине. Так что…

– Вполне его понимаю, – ухмыльнулся Армбрастер. – А это значит, что времени у вас впереди предостаточно. Мне пришло в голову, что вам будет приятнее вести жизнь, защищенную от вмешательства властей.

– Простите, сэр?

– Вы понимаете, что я хочу сказать, полковник? – спросил Армбрастер, и Людмила кивнула, внимательно глядя ему в глаза.