Выражение ее лица становится мягче. Она знает все о пощечине и предательстве с колледжем: это было единственное, о чем я могла говорить, когда пришла к ней вечером домой. Думаю, она устала слушать все это и поэтому предложила выйти и покататься по округе.

– Я правда не хочу ехать, – признается она. – Но и не хочу, чтобы ты ехала одна.

– Со мной все будет в порядке, – обещаю я, – заеду на пару часов, осмотрюсь там, а потом вернусь обратно к тебе. Так что мы сможем сидеть допоздна и есть мороженое.

Она закатывает глаза.

– Все мороженое – твое. Я на жесткой диете до понедельника. Мне нужно выглядеть хорошо в первый день учебы в выпускном классе.

Громкий гудок раздается со стороны ожидающего джипа.

– Йоу! Давайте уже! – кричит водитель.

– Увидимся, Скар, – быстро говорю я, – оставь для меня открытой заднюю дверь, ладно? – и устремляюсь к джипу раньше, чем она успевает возразить.

– Еду, – кричу я девчонкам. Если не сделаю что-то, выходящее за очерченные родителями рамки, то просто взорвусь. От меня останутся одни ошметки. Именно так я себя сейчас и чувствую: развалиной, кое-как, наскоро склеенной моими родителями.

– Наконец-то, – бормочет одна из них, а другая надувает ярко-розовый пузырь жвачки.

– Бэт! – зовет Скарлетт.

Я оглядываюсь.

– Ты передумала?

Она качает головой.

– Просто будь осторожна.

– Буду. – Я забираюсь на заднее сиденье рядом с блондинкой. Ее подруга прыгает на пассажирское место впереди и что-то шепчет водителю. Я перевешиваюсь через край двери, чтобы снова крикнуть Скарлетт:

– Если мои родители позвонят, скажи им, что я сплю. Вернусь через несколько часов. Обещаю.

Я посылаю ей воздушный поцелуй, и после секундной заминки она делает вид, будто ловит его ладонью и припечатывает к щеке. Затем подруга направляется к своей машине, а парень за рулем джипа заводит мотор, и мы срываемся с парковки.

Ветер подхватывает и треплет мои волосы, а я пересчитываю все грехи, которые только что совершила.

Приняла приглашение на вечеринку от ребят, которых не знаю.

Еду в соседний город, вовсе не похожий на мой: красивый и безопасный, с аккуратными заборчиками и яблонями.

Села в машину к незнакомцам. Вероятно, самый тяжкий грех. Родители отправят меня в монастырь, если узнают об этом.

Но знаете что?

Мне, мать вашу, плевать.

Они уже объявили, что я должна поступить в колледж рядом с домом. Теперь у нас война.

Чувствую себя в ловушке. Моя жизнь подчинена их правилам и их паранойе. Мне семнадцать. Предполагается, что я должна с радостью ждать окончания школы; должна быть окружена друзьями и милыми парнями, которые жаждут со мной встречаться; должна наслаждаться этим временем. Говорят, что после школы жизнь становится сложнее, и это ужасно угнетает. Если сейчас лучшие годы моей жизни, то какой же дрянной она станет после?

– Как тебя зовут? – спрашивает блондинка.

– Бэт. А тебя?

– Эшли, но можешь звать меня Эш. – Она указывает на передние сиденья. – Это Кайла и Макс. Мы первогодки старшей школы Лексингтона.

– А я перехожу в выпускной класс в Дарлинге, – отвечаю я.

Ее накрашенный красной помадой рот искривляется в легкой ухмылке.

– Понятно, ты дорогая штучка.

Я ощетиниваюсь в ответ.

– Не все в Дарлинге богачи, знаешь ли.