—Но, конечно... — начала Софи.

—Ты не откажешься провести с ней немного времени, не так ли? Она — единственный ребенок в семье, и ей очень одиноко. Из-за тяжелого лечения Элени лишена самого простого и необходимого — общения с другими детьми. И, конечно, ты вызываешь у нее вполне естественное любопытство.

—Я просто собиралась сказать, что, может быть, не останусь здесь надолго... — смутилась Софи. — Поэтому, наверное, мне лучше не вмешиваться в ее распорядок...

Но дело было не только в этом, призналась себе Софи. Ей почему-то не хотелось сближаться с этой семьей, с Элени и ее отцом. Вероятно, из-за суеверного желания не искушать судьбу, думая, будто она, действительно, может помочь ребенку? Или, возможно, из-за примитивного страха занять место покойной женщины, пусть и ненадолго? И это тут же заставило ее подумать о Костасе, а не об Элени.

Софи бросила на него быстрый взгляд из-под ресниц и обнаружила, что он внимательно смотрит на нее. Ее влекла к нему какая-то непреодолимая сила, сводя на нет, все предпринимаемые Софи, усилия не поддаваться его очарованию. Это влечение не на шутку пугало Софи, ведь она совсем не была готова справиться с ним.

—Я уверен, что небольшое изменение в распорядке не повредит Элени. Мы должны, как можно полнее, воспользоваться тем, что ты здесь.

Он перевел взгляд на ее губы и задержал его, прежде чем снова посмотреть ей в глаза. У Софи перехватило дыхание, а потом бешено заколотилось сердце. Она резко подалась вперед и поставила чашку на журнальный столик. Ее рука заметно дрожала. И оттого, как он на нее смотрел, рука задрожала еще сильнее. Наконец Софи вскочила на ноги.

—У тебя великолепный дом, — сказала она, чтобы хоть что-то сказать и тем самым нарушить ту атмосферу интимности, которая возникла между ними.

—Я рад, что ты его одобряешь, Софи.

—Мне никогда не доводилось видеть ничего подобного. — Она словно задыхалась. — Дом такой современный, и, в то же время, вполне соответствует местной архитектуре.

—Его проектировал один мой друг, — объяснил Костас, — с которым я учился в школе. Он знает меня и то, чего я хотел, поэтому ему было проще работать.

Из окна открывался вид на серебристо-зеленую аллею. На старую оливковую рощу, обнесенную каменной стеной, которая спускалась к морю. За ней блестели воды небольшой бухты, по обе стороны которой, располагались два мыса. Там было так спокойно, так заманчиво...

Эта бухта и берег выглядели, подобным образом, уже несколько сотен лет, неожиданно подумала Софи. Возможно, даже несколько тысяч. И было не похоже, чтобы там жили. Впрочем, если ты был так же богат, как Костас Паламидис, то не захотел выделиться этой частью земного рая с соседями.

—Ты тяжело дышишь. Плохо себя чувствуешь?

—Нет. Просто устала.

—Конечно. У нас было долгое путешествие. Пойдем со мной, я покажу тебе твою комнату.

Они, молча, пошли по роскошным апартаментам.

—Почему ты не сказал мне, что я похожа на мою двоюродную сестру? — выпалила она, когда они начали подниматься по мраморной лестнице.

Он пожал широкими плечами.

—Это было не важно.

Не важно?!

Софи остановилась, сжимая рукой перила. Не важно, что она так похожа на его покойную жену, что даже родная дочка этой женщины обозналась?

Костас, который шел впереди Софи, остановился, повернулся и посмотрел на нее сверху вниз.

—Конечно, я должен был тебе сказать. Но, как я объяснил, мне не пришло в голову, что это так подействует на Элени. Я могу только еще раз извиниться.

Внезапно Софи спросила себя, как это подействовало на него самого, когда он увидел ее в первый раз. Неужели он сразу подумал о своей покойной жене?

Конечно, он, наверняка, о ней подумал.