Как лорд-лейтенант западного полка Йоркширской конницы, именно его светлость должен был заниматься Михаилом, ведь убийство совершено в зоне его юрисдикции. Из-за высокого положения своего кузена Бекки даже не пыталась обращаться к чиновникам низшего уровня. Никто, кроме очень могущественного человека, не посмеет обвинить наполовину русского князя, который к тому же недавно унаследовал от дедушки Бекки британский титул графа. Старый Уэстленд был известен своим мужеством и прямотой. Бекки надеялась, что он добьется справедливости в отношении Михаила, но только если она, Бекки, сумеет получить у Уэстленда аудиенцию и сообщить о преступлении.

Ей было известно, как заносчиво способны вести себя аристократы. Четыре дня бегства очень изменили ее внешность. Сейчас она больше походила на нищенку, чем на девушку благородного происхождения, а потому сомневалась, примут ли ее у герцога. Мысль о том, что ее могут выгнать, казалась настолько ужасной, что Бскки решила об этом даже не думать, а лишь напомнила себе, что Уэстленд знал ее деда. Правда, они были скорее политическими соперниками, чем союзниками, однако Бекки надеялась, что имя деда заставит великого вига ее выслушать.

К несчастью, девушка никогда прежде в Лондоне не была и понятия не имела, как найти Сент-Джеймс-сквер, где, как она слышала, располагается городская резиденция герцога, а ее поспешное бегство от преследователей тем более затрудняло ее задачу. Михаил не собирался дать Бекки возможность разоблачить его преступление. Нет, у него были на нее совсем другие виды.

Привыкнув к покорности крепостных девушек, князь был охвачен жаждой смирить нрав своей кузины. Однажды он схватил Бекки за горло и горячим шепотом в самое ухо сообщил, как накажет ее за неповиновение. «Любимая, я научу тебя подчиняться». Смерть деда превратила Михаила в законного опекуна Бекки, но он сильно ошибается, если думает, что она будет принадлежать ему как рабыня. Бекки скорее умрет, чем покорится тем грубым радостям, которые он обещал. Эта мысль укрепила ее отчаянную решимость.

Облака, бешено несущиеся по небу, угрожали дождем. Бекки вздрогнула и плотнее закуталась в оливкового цвета ротонду. Она поняла, что надо искать приют. Продолжать поиски сейчас было бессмысленно. Самое разумное — это найти место для скромного ночлега, чтобы до утра спрятаться от казаков и укрыться от приближающейся непогоды. Ей нужно найти ночлег раньше, чем разразится гроза. Она понимала, что надо спешить. Вершины деревьев за высокими стенами частных садов богатых обитателей города буйно раскачивались. Во влажной духоте было трудно дышать.

Особняки с нарядными фасадами не обещали приюта за пиками своих кованых оград. Бекки согласилась бы переночевать на сеновале, однако все проходы к конюшням были крепко заперты. Разумеется, думала девушка, внучке английского графа не пристало ночевать на конюшне, и она устало брела дальше. По одной улице, по другой.

В этот момент небо загрохотало совсем близко, засверкали частые молнии, сверху упали первые потоки дождя. Бекки вскрикнула. Ливень словно бы пробудил ее и заставил двигаться.

Она перебежала улицу в надежде спрятаться в первом же укромном уголке, уже не думая, частное это владение или нет. На углу стоял величественный особняк, почти дворец. Его фасад был украшен портиком на столбах. В этот поздний час почти все окна в доме были темными. Бекки решила, что даже если владельцы не спят и заметят ее, они не окажутся настолько бессердечными, чтобы не позволить ей переждать непогоду под крышей их портика.

Через мгновение она уже вытирала с лица струи дождя и рассматривала элегантную площадь, открывающуюся с парадного крыльца здания. «Пожалуй, здесь можно провести ночь», — думала Бекки.

Испустив вздох облегчения, она откинула голову к кирпичной стене и прикрыла глаза — ей показалось, что только на миг… Она совсем не собиралась спать.