«Господи, чем я недовольна? – тут же одернула она себя. – Мне скоро двадцать восемь, я хочу мужа и детей. Пусть даже рыжих и с конопушками! Роман – то, что мне нужно. Да, он самый обыкновенный, но это и хорошо. С особенными мужчинами жить особенно тяжело».

– Роман, скажи, ты не жалеешь, что сделал мне предложение? – спросила она, подсев к нему поближе и взяв за руку.

Роман вздрогнул так, будто до него дотронулся электрический скат, а не собственная невеста.

– Н-нет, – запнувшись, ответил он и, быстро взглянув на Агату, набрал в грудь побольше воздуха. – Но… Раз уж ты спросила… Мне кое-что нужно тебе рассказать.

– Ты влюбился в дворничиху? – спросила Агата, сдвинув брови.

Роман замолчал и уставился на нее. В настоящий момент его чувство юмора издыхало, придавленное тяжелым камнем вины.

– В дворничиху? – наконец потрясенно переспросил он.

– Да я шучу, чего ты так испугался? – засмеялась Агата. – Если бы ты и в самом деле изменил мне накануне свадьбы, я бы… Даже не знаю, что бы я сделала. Выбросила бы тебя в окно. В гневе я становлюсь сильной и несокрушимой, как один из братьев Кличко. Как два брата, вместе взятые.

– Милая, я знаю, что ты самая лучшая женщина на свете, – сделал еще один заход Роман, нащупав в кармане телефон, который пока что грозно молчал. – Но…

– Конечно, я лучшая! – не дала договорить ему Агата. – Жениху положено восхищаться невестой. Только полный придурок может довести дело до женитьбы, а потом вдруг начать сомневаться в себе.

Она взяла со стола нож и принялась намазывать на хлеб сливочное масло.

– Я в тебе не сомневаюсь, но…

– Посмотри, какой отличный нож я купила, – сказала Агата, подняв вверх тесак с широким лезвием. – Керамический! Может разрезать шелковый платок. Будь с ним очень осторожен.

Роман проследил глазами за ножом и молча уставился на Агату. Заметив его взгляд, она наклонилась и свободной рукой обняла его за шею. Это был ее любимый жест. Она потянулась губами к губам Романа и поцеловала его в окоченевший от ужаса рот. В другой руке она по-прежнему сжимала свое страшное оружие.

– Пойдем в кровать? – шепотом спросила Агата, от которой пахло сливочным маслом и котлетами.

– Конечно, пойдем, – выдавил из себя Роман и на ощупь отключил в кармане мобильник.

Он не знал, что делать. Признаться ей прямо в постели? Так вместо ножа она в гневе может схватиться за настольную лампу. А у лампы, между прочим, бронзовое основание… Отчаяние накрыло его с головой, как большая волна неумелого пловца. Он поплелся в спальню, покорно снял с себя одежду и скользнул под одеяло – голова его горела, а ноги были ледяными.

– Скоро мы станем мужем и женой, – сказала Агата, прижавшись к нему всем телом.

Роман закрыл глаза. Женщина, лежавшая рядом, неожиданно представилась ему спрутом, который опутал его щупальцами с ног до головы. Ему стало нечем дышать, и он едва сумел подавить приступ паники.

– Я так тебя люблю, – шепнул спрут прямо в его пылающее ухо.

– И я тебя, – соврал Роман, а про себя подумал: «Светка меня убьет, если узнает, что я остался ночевать у Агаты. Я уже и сам не понимаю, кому из них я по-настоящему изменяю. Надо немедленно с этим разобраться».

Он повернулся на правый бок, обнял Агату двумя руками и притянул к себе.