Так вот, о персонаже. Он в этой игре считается божеством и лично не появляется, но зато у него масса симпатичных сторонников. Этот дедушка, как его именуют упоротые игроки, характерен тем, что насылает на людей разные болячки и мутации, не со злобы, так, по приколу. Вот им я бы с удовольствием стала! Тогда бы меня сторонились и не ездили по ушам, мозгам и так далее. Люди, ну на хрен я вам нужна, зачем каждый, буквально каждый пытается меня исправить?! Даже, блин, скинхед, который трезв бывал по большим праздникам (в смысле, когда трезвый, тогда и праздник), и тот туда же. «Мы ведь для твоего же блага…» Откуда вы знаете, какое оно, мое благо? Если я скажу, что мое благо — вывалявшись в снегу, забраться в натопленную микроскопическую избу, вы поверите?

Нет, вы будете навязывать мне свое благо. А вы спросили, чего я хочу? Чего добиваюсь? Да я и сама этого не знаю, вы не дали мне возможности это понять.

Можете вы просто оставить меня в покое?

…Есть у меня такое неафишируемое развлечение. Кто-то занимается самоудовлетворением в сексуальном смысле (меня это никогда не привлекало, как и сам секс), а у меня собственный психологический онанизм. Сначала, когда я была поменьше, я представляла, как с моими врагами происходит несчастный случай — машина там сбивает… в лучшем случае. Со временем я стала изобретательнее. А потом появился Горацио (тот взрослый обормот, который играет в солдатиков) и показал мне армию Чумных десантников, рассказав попутно об их божестве. Няяяя-ам, я почувствовала тогда нечто сродни оргазму, правда. Кровь прилила к лицу, я была как пьяная.

Это же просто мечта!

С тех пор я представляла, как подхожу и нежно касаюсь чьего-то плеча. Прикосновение смерти — оно ласковое. Смерти незачем быть жестокой. Может, она даже и сострадательная, ведь никто не видит столько боли и мерзости, как этот персонаж…

Я касаюсь легонько, кончиками пальцев, — и чувствую, как по венам жертвы пробегают первые арьергардные отряды моих армий (военной терминологии я у того же Горацио нахваталась), как они сталкиваются с рядами фагоцитов, клеток-киллеров. Безнадежное сопротивление! Мои орды сильнее, мои армии неисчислимы и непобедимы.

Лишь несколько часов спустя жертва начинает что-то ощущать — температуру, сухость во рту, позывы ко рвоте, с этого времени болезнь быстро прогрессирует, она, словно неделями голодавший тигр, дорвавшийся до мяса, пожирает здоровье жертвы. Тело несчастного покрывается отвратительной коричневой сыпью, или фурункулами, или даже чумными бубонами; изо рта течет слюна или слизь, глаза слезятся, жертве становится все хуже, хуже…

О, я чертовски изобретательна в описании симптомов болячек и самого процесса умирания! Я даже обзавелась каталогами инфекционных болезней, чем, к сожалению, дико обрадовала своих приемных родаков — они подумали, что я «взялась за ум», и завалили меня подарками. От голографического планшета «Вертю» со стразами (мерзость такая, я имею в виду стразы, а не планшет) до тяжелых и аляповатых иранских золотых браслетов. Интересно, никакой восточный ювелир еще не додумался до золотых кандалов? Стильно, прикольно и очень в тему.

Не буду врать, предательская мыслишка капитулировать засела у меня в голове очень плотно. Болячки оказались удивительно интересной темой; конечно, в любом случае я была на стороне инфекции. Человеческое тело так уязвимо — от кожных покровов до костного мозга… Постепенно у меня появились и новые любимцы: злокачественные и перерождающиеся опухоли, токсины, паразиты… Муррр… Читая про какого-нибудь, прости, милостивый, глиста, я испытывала такое же волнение, как прыщавый подросток от просмотра «Глубокой глотки».