«А я хотел бы провести с ним больше времени?»

На чисто физическом уровне я безоговорочно сказал бы «да». Но Скотт был загадкой. Ни кольца на пальце. Ни намеков на сексуальные предпочтения. У меня сложилось впечатление, что он чрезвычайно умен, и это возбуждало даже больше, чем его внешность. Если вдруг каким то чудом он окажется геем, я буду просто обязан спросить его номер, и к черту все предосторожности. Но я ничего не мог утверждать. Даже интуиция молчала. Скотт походил на ходящий, говорящий кубик льда. Я с трудом мог представить, чтобы он смотрел на кого то с теплотой или любовью, будь то мужчина или женщина.

«Или трахался как скаковой жеребец? Ну, это я вполне могу представить».

Я поерзал на сиденье, раздумывая, что бы сказать. Что нибудь вполне уместное, так как рядом со Скоттом мозг почему то отказывался нормально работать. Но квартира Даниэля находилась недалеко от колледжа, и внедорожник вскоре затормозил у обочины.

«Время вышло».

Я медленно потянулся к ручке дверцы, надеясь, что Скотт расскажет, почему предложил подвезти. На лице его застыла каменная маска, но в глазах мелькали тысячи мыслей.

– Что ж. Спасибо, что подвез…

– Ты так и не закончил историю, – вдруг произнес он.

«Вот в чем дело».

– Историю?

Скотт выключил зажигание и уставился в окно, наблюдая за потоками дождя.

– Тем вечером ты рассказал, что скатился на самое дно. Но где же окончание истории?

– Вот почему ты предложил меня подвезти.

– А что мне еще оставалось? Я вернулся в группу лишь для того, чтобы ее услышать. А ты так и не закончил.

Я откинулся на спинку сиденья.

– Ты вернулся, чтобы услышать мою историю?

– Да.

– Почему?

– А иначе на хрена все это? Ты рассказал о самом ужасном. А дальше? Что находится по ту сторону страданий?

Я поднял голову, нахмурил брови.

– Это личное. Я не делюсь подобным по запросу.

– Но ты бы рассказал об этом в зале, полном незнакомцев?

– Потому что для этого и создана группа. Я не твой личный банкомат счастливой жизни. Я тебя даже не знаю. Если хочешь услышать мою историю, приходи на следующее собрание.

– Я туда не вернусь.

В нем поднимался гнев; холод камня, но вовсе не пламя. Он наклонился вперед, вцепившись руками в руль, и я вновь подумал, что он привык получать желаемое.

– Ну, ладно, – бросил я. – Еще увидимся.

И снова потянулся к ручке дверцы. И тут Скотт положил руку мне на плечо. Я ощущал ее тяжесть даже сквозь кожу куртки. Нервные окончания вспыхнули, посылая импульсы от плеча по всему телу, и волоски на затылке встали дыбом.

– Подожди.

В прозвучавшем слове я услышал треск ледяной брони. А когда поднял взгляд, то заметил то же в глубине голубых глаз. Ему хотелось услышать, что «по ту сторону страданий» что то есть.

«Надежда. Ему нужна надежда».

Наши взгляды встретились, потом мы вместе посмотрели на его руку, лежавшую на моем плече. Он резко ее отдернул.

– Забудь, – пробормотал он. – Иди, если хочешь.

Но я не двинулся с места. Несколько мгновений мы сидели молча. Дождь струйками стекал по лобовому стеклу. Улица казалась темной и пустынной, лишь свет одинокого фонаря немного разгонял мрак.

– На чем я остановился? – наконец, спросил я.

– Ты отпустил фонарный столб, – тихо произнес он. – Сел в машину и…

– Впервые продался.

Скотт вздрогнул, и я подумал, что, возможно, и ему довелось пережить нечто подобное. А еще я не мог понять, какого черта рассказываю о себе, сидя в машине посреди темной улицы.