Черная волна продолжала наступление. К паукам присоединились сороконожки и сколопендры, уховертки, мокрицы и жуки – насекомые вылезали из стеклянной банки, которая, казалось, никогда не опустеет. Орда распространялась по всей комнате, заполняя окружающее пространство, покрывая каждую поверхность.

Том бросился к двери на лестницу, давя по дороге крохотные тела. Он выскочил на площадку, со стуком захлопнув за собой дверь, и прислонился к ней, тяжело дыша, продолжая колотить по своему телу. В тусклом свете луны, лившемся сквозь окно на середине лестницы, молодой человек увидел широкую черную ленту, проникавшую через щель под дверью, подобно луже крови. Возможно, дверь и была крепкой, но ничто не могло предотвратить вторжение сквозь щели по краям и в полу.

– Ригвит! – закричал Том, теряя силы. – Помоги мне, помоги мнееее!

Но в ответ слышалось только тихое царапанье пауков, пытавшихся преодолеть дверь‑барьер.

34

Акт величайшей храбрости

Увеличив свой рост, насколько это было возможно, чтобы ноги делали шаги подлиннее, Ригвит бежал через лес, продираясь сквозь кусты и перелезая через упавшие деревья, его маленькое сердце бухало в груди.

Он покинул Совет эльфов без всяких объяснений, провожаемый недоуменными взглядами остальных одиннадцати его членов. Даже не слыша ни звука, Ригвит внезапно осознал, что Том в ужасной, возможно, смертельной опасности, потому что безмолвный зов о помощи кинжалом вонзился в сердце эльфа. Каким бы важным ни было заседание Совета – дурные и злые дела начались поблизости, и следовало обсудить, где источник угрозы и какова его природа, – Ригвит не мог игнорировать отчаянные призывы Тома. Что‑то ужасное случилось в Малом Брейкене, и долг эльфа был защищать и оборонять не только сам дом, но и его обитателя.

– Храбрисьхрабрись! – взывал он на бегу. – Скоробуду, скоробуду!

Он несся так стремительно, словно у него на лодыжках отросли крылья, и очень скоро впереди показалась освещенная луной полянка; свет в кухонном окне Малого Брейкена горел как маяк. Снаружи и на расстоянии казалось, что там все в порядке, но Ригвит не замедлил бега, потому что инстинктивно ощущал присутствие злых сил, и это чувство заставляло его торопиться.

Не замедляя бега, эльф нырнул в нору, скрытую густой листвой. Теперь он двигался на четвереньках, царапаясь о старые древесные корни, осыпая в спешке землю с потолка и стен туннеля. Хотя потайной ход, чьи размеры были достаточны для самого крупного барсука, изгибался и поворачивал, чтобы избежать случайных преград в виде скал и толстых корней, его общее направление было достаточно верным. Ближе к основанию коттеджа лаз стал гораздо уже, потому что эту его часть проделал сам эльф. Для Ригвита это не являлось проблемой – он просто становился все меньше и меньше и к концу пути был не крупнее, чем мышь‑полевка.

Эльф вылез через дыру в полу, находившуюся под ванной, и выпрямился. С того момента, как он вошел в туннель, прошло не больше минуты.

* * *

Том понял: еще немного – и он может потерять сознание. Его левая рука и нога налились свинцовой тяжестью, мешая подниматься по винтовой лестнице, пришлось волочить ногу, как тяжелую ношу. Он попытался взбираться наверх как раньше, прыгая через две ступеньки, но с трудом удержался на ногах. Пауки тем временем заполняли нижнюю лестничную площадку, просачиваясь повсюду сквозь щели, словно черное масло; треск и шорох, который они издавали при движении, звучал как язык, известный только этим тварям.