Собралась Двуглазка идти на пастбище, а Одноглазка подходит к ней и говорит:

- Я пойду с тобой вместе, посмотреть, хорошо ли ты пасешь козу, пасется ли она там как следует.

Но Двуглазка поняла, что задумала Одноглазка, загнала козу в высокую траву и говорит:

- Одноглазка, пойдем сядем, я тебе что-нибудь спою.

Села Одноглазка, устала она от непривычной ходьбы по солнцепеку, а Двуглазка запела:

Ты не спишь, Одноглазка?

Ты уж спишь, Одноглазка?

И закрыла свой глаз Одноглазка и уснула. Увидала Двуглазка, что Одноглазка крепко спит и узнать ничего теперь не сможет, и говорит:

Козочка, ме-е,

Столик, ко мне! -

и села она за столик, наелась-напилась досыта и молвила снова:

Козочка, ме-е,

Столик, на место!

И вмиг все снова исчезло. Разбудила тогда Двуглазка Одноглазку и говорит:

- Одноглазка, что же ты, пасти козу собираешься, а сама-то уснула? Ведь она может вон куда забежать. Вставай, пора уж и домой возвращаться.

Пошли они домой, а Двуглазка опять к своей мисочке с едой так и не прикоснулась, и Одноглазка ничего не могла объяснить матери, почему та не хочет есть, и сказала в свое оправдание:

- А я-то на поле уснула.

На другой день и говорит мать Трехглазке:

- На этот раз надо будет пойти тебе да повнимательней проследить, что ест на поле Двуглазка, не приносит ли ей кто еду и питье, - должно быть, она ест и пьет тайком.

Подошла Трехглазка к Двуглазке и говорит:

- Я пойду с тобой вместе, посмотреть, хорошо ли ты пасешь козу и ест ли она там как следует.

Но Двуглазка поняла, что задумала Трехглазка, и загнала козу в высокую траву и говорит:

- Пойдем, Трехглазка, да сядем, я тебе что-нибудь спою.

Села Трехглазка, устала она идти по солнцепеку, а Двуглазка и затянула свою прежнюю песенку и начала петь:

Ты не спишь все, Трехглазка?

И вместо того чтобы спеть дальше:

Ты уснула, Трехглазка? -

спела она по забывчивости:

Ты уснула, Двуглазка?

И все пела она:

Ты не спишь все, Трехглазка?

Ты уснула, Двуглазка?

И закрылись у Трехглазки два глаза и уснули, но третий глаз не был песенкой той заговорен, и не уснул он. Хотя из хитрости Трехглазка его и закрыла, будто он спит, но он моргал и мог все хорошо видеть. Подумала Двуглазка, что Трехглазка уже крепко спит, и сказала она тогда свой заговор:

Козочка, ме-е,

Столик, ко мне! -

и напилась она и наелась досыта, а затем велела столику уйти:

Козочка, ме-е,

Столик, на место!

А Трехглазка все это видела. Тогда Двуглазка подошла к ней, разбудила ее и говорит:

- Э, да ты, кажется, спала, Трехглазка? Хорошо ты, однако, пасешь козу! Давай-ка пойдем домой!

Пришли они домой, а Двуглазка опять ничего не стала есть; вот Трехглазка и говорит матери:

- Ну, теперь я знаю, почему эта гордая девчонка ничего не ест; стоит ей только сказать:

Козочка, ме-е,

Столик, ко мне! - и тотчас является перед нею столик, уставленный самыми прекрасными кушаньями, - куда лучше, чем то, что едим мы здесь; а как наестся она досыта, то стоит ей сказать:

Козочка, ме-е,

Столик, на место! -

и все снова исчезает.