Над ней склонились двое мужчин.

– Вы в порядке, мисс? – спросил тот, который стоял слева.

– Это у вас любимый вопрос, – сумела прохрипеть она, радуясь, что горло саднило, и это скрывало то невероятное удивление, которое она в тот момент ощущала.

Он был кентавром, прекрасным скакуном с белой гривой, будто только что вышедшим с экрана диснеевского мультфильма «Фантазия». Золотистый окрас переходил и на его человеческую кожу, отчего казалось, что это потрясающий загар, который дополняли его пепельного цвета волосы и хвост. В его лице и поведении проглядывало невероятное ребячество, которое лишь слегка оттенялось серьезным взглядом и врачебным халатом. На его левом нагрудном кармане был вышит знак Мемориальной клиники «Блэйз ван Ренссэйлер», а прямо над ним крепился бэдж с именем.

– Доктор Финн, – выговорила она, прочитав имя.

– А ваше имя? – ответил ей он.

– Коди Хаверо.

– Вы знаете, какой сегодня день?

– Зависит от того, как долго я была без сознания, так ведь? Был четверг – нет. – Она потерла ноющий лоб. – Это ведь не так? Самолет приземлился после полуночи, так что сегодня, видимо, пятница.

– Все верно, – радостно отозвался Финн, делая пометки в ее карточке. – Никаких заметных нарушений когнитивных функций.

– А они должны быть? С чего вдруг? – пробормотала она, в ее тоне слышался оттенок резкости. – Ведь у меня шок, в конце концов, а не сотрясение.

– А теперь, мисс… – начал он.

– Доктор, – поправила Коди.

– Да, – ответил Финн, думая, что она обращается к нему.

– Нет, – терпеливо продолжила она. – В смысле, я – доктор.

– Привет, майор, – поздоровался второй мужчина, который был вне поля ее зрения. Она повернула голову в его сторону, чтобы рассмотреть парня получше. На первый взгляд этот джокер выглядел нормальным. На удивление, многие люди не сразу замечали, каков его недостаток, – хотя в самом прямом смысле это было очевидно. У него не было глаз. Не просто пустые глазницы, нет, глазниц не было вообще, просто изгиб кости от лба до носовой полости. Но этот недостаток компенсировался носом, которым мог бы гордиться сам Джимми Дюранте[13]; чувствительности этого носа позавидовала бы любая ищейка.

– Сто лет, сто зим, сержант, – узнала его Коди, пытаясь приподняться, когда он нагнулся к ней и обнял.

– Чертовски давно, и этот факт.

– Вы знаете друг друга, Сент?

– Уже лет двадцать, Док, – ответил слепой джокер. – Единственная женщина – военный хирург за всю историю США.

– Вы были во Вьетнаме? – спросил у нее Финн.

– В команде Джокера, – добавил Сент с отвращением. – Вы должны понять, Док, – обратился Сент к юному кентавру, – раньше их волновало только продвижение. Всем было на нас наплевать. Если нас убьют, что ж, еще одним уродцем станет меньше – вот какое было к нам отношение. Обычно, если джокера доставляли на пункт первой помощи, то уже на следующий день появлялась какая-нибудь тыловая крыса из Сайгона и забирала его. Стандартным объяснением было: его нужно увезти в специальное лечебное учреждение для джокеров. Это было логично – по крайней мере, народ велся на это, ведь мы-то жили в зоне карантина. Проблема в том, что до этого «учреждения», как оказалось, приходилось час лететь на самолете через Южно-Китайское море.