Александр Тамоников. Офицер особого назначения
Все мы смертные, кроме вечно живых.
Пролог
N-й мотострелковый полк, дислоцирующийся недалеко от поселка Тугалы за Уральским хребтом. Расположение 8-й роты 3-го батальона. 31 декабря 2003 года, 23-10. Канцелярия ротного Офицеры, расположившись за Т-образным столом, подняли по последней кружке, допивая литровую бутылку водки. Тост был краток: – За тех, кого нет рядом! Выпили, закусили тушенкой, закурили. Командир осмотрел подчиненных: – Итак! Пора и к нашим дамам выдвигаться! Осталось решить, кто останется контролировать подразделение и поздравит личный состав после боя курантов! Молодой лейтенант Катасов, один из взводных, протянул: – Да что его контролировать, товарищ капитан? Бойцы у нас с понятием, ну, а если и решили старички водочки хлебнуть, то все одно выпьют. Смотри за ними или не смотри. За всем разве уследишь? В сортире, на очке, но примут. Главное, чтобы без шума. А за этим вполне может проследить и старшина, сержант Самонченко! Ротный, капитан Илугин, спросил: – У кого будут другие предложения? На что подчиненные офицеры в один голос заявили: – Да прав Семен! Первый Новый год вот так, что ли, встречаем? Посидим в компании жен где-то до двух, а потом можно и вернуться, посмотреть, что здесь за дела. А то и раньше. В час, например! Ротный, выслушав подчиненных, ударил ладонью по столу: – Значит, так! Сейчас строим личный состав, поздравляем его, затем идем к Пронозину. Отмечаем Новый год и возвращаемся в роту. После чего, Семен, – капитан указал на лейтенанта, что первым выступил после третьего тоста, – останешься в казарме до утра. Все равно холостой! Решение окончательное, обжалованию и обсуждению не подлежит. Он повернулся к командиру первого взвода, старшему лейтенанту Пронозину: – Позвони, Костя, домой, узнай, готовы ли наши благоверные принять своих мужей? Офицер поднял трубку телефона. Набрал короткий номер внутригарнизонной связи. Задал вопрос, выслушал ответ, опустил трубку на место, доложив: – Дома все готово. Дамы с нетерпением ждут кавалеров. – Тогда стройте роту! Старшину ко мне! Взводные вышли. И почти сразу в проеме двери канцелярии появился сержант Самонченко: – Разрешите, товарищ капитан? Вызывали? – Вызывал! Проходи, присаживайся. Сержант опустился на стул, где до него восседал лейтенант Катасов, стараясь не смотреть на остатки офицерского застолья. Капитан проговорил: – Короче, Дима, слушай меня внимательно! Ротный проинструктировал старшину, предупредив: – И смотрите у меня, гусары! Выкинете какой фортель, пожалеете! – Могли бы и не говорить об этом! Капитан повысил голос: – Мне решать, сержант, что говорить, а что нет! Или за полтора года не уяснил это? Старшина опустил голову: – Извините, товарищ капитан! Сказал, не подумавши! И тут же заверил Илугина: – Но вы не беспокойтесь! Слово даю, праздник пройдет, как положено! – Ровно в час отбой! – В час? Может, подольше разрешите посидеть? Вон в седьмой роте до двух праздновать собираются! – Это дезинформация. Приказом по полку отбой назначен всем на одно и то же время, а именно на час ночи! И пусть твои дружки-соседи не пи...т! Ясно? Старшина вздохнул: – Ясно! В час так в час! Капитан продолжил: – Офицеры роты после официальной части уйдут, так что весь контроль над состоянием дисциплины ложится на тебя, Самонченко. Но учти, либо я, либо кто-то из взводных, либо мы вместе можем вернуться в любое время, а позже Катасов будет нести службу ответственным до утра! Знаю, пить все равно будете. |
