— Можем заказать пиццу.

— Послезавтра мы летим в Германию. Мне нельзя пиццу.

— Ты не будешь хуже играть, если съешь кусок пиццы.

— Все начинается с малого, детка. Чем ты занималась сегодня? — спрашиваю, переворачиваясь на спину и глядя на нее.

— Сидела дома, думала о тебе. — Ее пальцы скользят по моим щекам, губам. Она очень грустная, вся в себе. Не то, чтобы это было необычно… Просто я напрягся, когда она вдруг наклонилась и поцеловала меня с каким — то отчаянным остервенением. Лекси часто целовала меня, но не так. Я чувствую сигналы, если даже кто-то пытается скрыть их от меня. Обхватываю ее затылок, когда она пытается отстраниться, властно удерживая.

— Теперь моя очередь спрашивать, что случилось. — Пристально смотрю в ее глаза. Именно тем взглядом, который заставляет ее дрожать от страха. Но сейчас она не боится. Ее пальцы по — прежнему нежно гладят мое лицо.

— Я просто была одна и скучала. — прошептала она. Я не поверил, но у меня нет сил на очередной бой. Возможно, дело в лекарствах, которые я принимаю. Они тормозят меня, что бы ни говорил Джон. И даже в сексуальном плане моя активность заметно снизилась, я быстро устаю и вырубаюсь. Постоянно тянет в сон. Не помню, чтобы когда-либо чувствовал себя так дерьмово. Отстраняю руки Лекси и сажусь рядом, потирая ладонями лицо.

— Мне нужно вздремнуть, малышка, — бормочу я, чувствуя свинцовую тяжесть в ногах. Она выглядит удивленной. Еще бы. Обычно я сплю не больше четырех часов в сутки. Могу и меньше.

— Тяжелая тренировка? — спрашивает Лекси.

— Да, — отстраненно киваю я. — Нужно отдохнуть. Полежишь со мной?

— Конечно, Джейсон, — кивает она. Но все еще выглядит встревоженной.

Едва моя голова касается подушки, я вырубаюсь. И мне снится сон, который я не видел со времен колледжа. Точнее, даже не видел. Скорее, ощущал. Кошмар, который приходил ко мне почти каждую ночь, лет пятнадцать назад. Я нахожусь во тьме, если, вообще, нахожусь. Возможно, меня нет в том вакууме, который я ощущаю. Тяжелая непроницаемая мгла и мое прерывистое дыхание. Я слышу, но не чувствую, что дышу. Как со стороны. Издалека. Тишина нарушается отдаленным звуком шагов, и мне кажется, что мгла становится еще гуще. Если бы я был ребенком, то мог предположить, что нахожусь в комнате с приведениями. Но я взрослый человек, и понимаю, что никаких призраков не существует. Эта сгущающая осязаемая мгла — отражение моего страха и ужаса, нарастающих по восходящей спирали, пока приближаются шаги. Паническая атака обрушивается на меня с невероятной мощью, я просыпаюсь от того, что начинаю задыхаться.

— Господи, Джейсон. Ты меня напугал. Что с тобой происходит? — вижу над собой испуганные голубые глаза. Такой чистый цвет. Непередаваемый. Постепенно кошмар отпускает меня, и я расслабляюсь.

— Просто плохой сон, детка. Представь себе, и чудовищам снятся кошмары, — я вяло улыбаюсь. Мне бы хотелось снять стресс и заняться с ней любовью, но должен признать с прискорбием и стыдом, что не могу. У меня совершенно на пол шестого, и Лекси вряд ли сможет помочь. Хочется прекратить это чертово лечение и снова стать собой. Закрадывается подозрение о намеренном желании Джонатана лишить меня сексуальной активности, чтобы я не навредил Лекси.

— Ты плохо выглядишь в последнее время и странно себя ведешь, — обеспокоено разглядывая меня, произносит Лекси. — Теперь еще и кошмары.

— Тяжелый период. Бывает. Скоро важные соревнования, и я просто чувствую себя немного разбитым, неготовым.