Джудит подумала, что подобного допускать нельзя, и решила предупредить Энтони. К Дэниелу обращаться было бесполезно. Только Энтони мог уговорить его не связываться с сомнительной особой.

Главный редактор выслушал Джудит с явной скукой на лице и вяло произнес:

— Не волнуйся, Дэниел не такой простак, чтобы верить всяким бредням. Ну а я, — добавил он для пущего успокоения сотрудницы, — тоже не останусь в стороне.

Энтони Грэг был мудрым начальником. Он знал, что Дэниел и Джудит не то чтобы недолюбливают друг друга, а просто в силу своей непохожести не могут найти точек соприкосновения. Поэтому он старался не создавать ситуаций, в которых эти двое могли сойтись в непримиримой схватке.

Дэниел действительно имел профессиональный нюх на всякие экзотические истории, с первого взгляда казавшиеся неправдоподобными, а потом становившиеся сенсациями. Кроме того, он отличался редкой способностью притягивать к себе людей надломленных, отчаявшихся, попавших в сложные житейские передряги. И каждому Дэниел помогал не только словом, но и делом. Потом эти люди становились героями его статей, а иногда — и книг, которые Дэниел писал по собственной инициативе, но они приносили дополнительную популярность еженедельнику.

Как Дэниелу удавалось разглядеть в жалком, опустившемся человеке неординарную личность, было загадкой для коллег, и в том числе для Энтони. Разумеется, автор несколько приукрашивал своих героев, облагораживал их, что особенно возмущало Джудит. Но это был не просто журналистский прием, а нечто большее. Как правило, после выхода статьей их герои сами начинали верить в свои возможности, жизнь их значительно менялась к лучшему, и в них Чудесным образом проступали те черты, которые угадал Дэниел.

Случались, правда, и осечки. Иногда к Дэниелу приходили весьма изощренные мошенники, рассказывали небылицы про свое бедственное положение, и он помогал им, брал под свою защиту. Подвох, надо сказать, всплывал очень скоро. Дэниел конечно же огорчался, но считал досадные промахи вполне естественными и даже неизбежными, когда имеешь дело с множеством человеческих типов и характеров.

Коллеги в подобных случаях сочувствовали Дэниелу, и только Джудит недоумевала: как можно быть таким легковерным? Как вообще можно получать удовольствие от общения с людьми, которые сами повинны в собственном падении, — проститутками, пьяницами, неудавшимися самоубийцами?

Впрочем, она никому не пыталась навязать своего мнения и с Дэниелом не конфликтовала. А Энтони, зная ее неприязнь к «низам общества», никогда не предлагал Джудит писать на чуждую ей тему.

Сильной стороной Джудит Ланг были интервью с разными знаменитостями — актерами, спортсменами, крупными промышленниками и банкирами. Обычно эти люди, давно привыкшие к репортерам, во всех интервью говорили одно и то же. Правда, и журналисты не отличались оригинальностью, задавая стереотипные вопросы: где родился, на ком женился, как достиг успеха?

Дэниел сам не раз признавался Энтони, что не умеет говорить с преуспевающими особами — они ему просто не интересны.

А Джудит, наоборот, искренне восхищалась личностями сильными, целеустремленными, которые не спасовали перед трудностями, сами сделали себе имя и состояние. Она умела вызвать собеседника на откровенность, и тот уже не сыпал заранее заготовленными фразами, а говорил то, что его на самом деле волновало, не опасаясь за свой имидж.

Когда же выходила статья, читатели с изумлением обнаруживали, что известный футболист, обычно не умевший связать двух слов перед телекамерой, способен на глубокомысленные высказывания, а сытый заносчивый миллиардер оказывался человеком тонким и ранимым, прожившим далеко не безоблачную жизнь.

Таким образом, интервью Джудит имели не меньший успех, чем сенсационные статьи Дэниела, и Энтони очень ценил их обоих, понимая, что на этих двух столпах держится весь еженедельник.