Как бы это не было странным, но последним словам все вокруг поверили безоговорочно. Граф ан Ретц, и его кнехт – провокатор в том числе. Скоггерд, тоже, кстати, мою женщину жадно разглядывавший, для гарантии пресечения смертоубийства даже поспешил выстроить между нами своих подчиненных. В общем, после такой подставы убивать стало не комильфо, даже если в каталажку не угодишь.

– Ночевали дорогой на одном постоялом дворе. – Ляпнула альва, и растерянно мазнув меня взглядом, поежилась.

Обожаю эту женщину!!! Сказала и только после этого поняла, что только что ляпнула. Физиономия стоявшего рядом с ней брата стала еще кислей, чем была. Лимончик грейпфрутом закусил, типа того. «Ну, это многое объясняет!!!» на языке у меня, конечно, вертелось, но высказать эту фразу вслух я поостерегся. Даже в шутку, чтобы любовь медом не казалась.

Для начала, подозревать свою даму в измене не было никаких оснований.

Во-вторых, то, что можно и иногда даже нужно сказать наедине, ну или на крайний случай, в компании близких друзей, не всегда стоит озвучивать при посторонних. Этой, не менее безобидной фразы, чем произнесенная Айлин, в принципе было вполне достаточно, чтобы убить наши отношения сразу же, как ее разнесут и переиначат. Давление общества в средневековье как говориться, имеет место быть.

Спешившись, я поймал Скоггерда взглядом:

– Но это не точно. Пожалуй, прислушаюсь к просьбе дамы. Я сегодня не кровожаден.

Не поверить мне начкар не рискнул.

– Езжайте уже, кир Бран. Но дураку своему плетей всыпьте.

«Дурак» конечно же удостоил стражника крайне неприятным взглядом, а вот граф, вместо того чтобы последовать умному совету, отчего-то решил лезть в бутылку.

– Не тебе за меня решать!

Из-за присутствующих тут легионеров, быть может? Или решил перед Айлин в самца поиграть?

Тут в потенциальную перепалку конечно же влез я.

– Кир Бран, – сказал я, придержав Скоггерда за плечо. – Имею слабость прислушиваться к просьбам прекрасной фрейи. Поэтому, давайте сделаем так…

Молодой граф, конечно же, насторожился, подозревая неладное. Но тем ни менее промолчал, дав мне высказаться.

– …Сегодня я отложу в сторону привычку спрашивать за грехи слуг с их хозяев и принесу лично вам извинения за свою грубость.

Удивление на лице графа и недоумение на наглой морде провокатора появились одновременно. И я, воспользовавшись этим, вложил всю массу тела в мощнейший удар в подбородок последнего. Кросс получился как из учебника, бедняга обрушился на брусчатку как вековая ель. Одна беда – костяшки бы после этого так не болели. Впрочем, без перчатки было бы хуже.

– И за наглость этого человека спрошу с него самого! – Потряхивая отбитой рукой, закончил я для публики заранее подготовленную фразу и для дополнительной театральности подобрал себе на память о склоке валяющийся под ногами «бастард». Владелец лежал на спине и по техническим причинам возразить был не в состоянии. Кровь из открытого рта текла.

– Но про плети, граф, фенн Хёук вам дивный совет дал. Конечно, делайте, как хотите, но если этот кусок говна придет в себя, я рекомендую вам им воспользоваться. Прежде чем выкинуть дурака на мороз. В другом месте и в другое время мы бы из-за этого мудака уже убивали друг друга.

Ан Ретц перевел взгляд на свой обнаженный «кровавый лист», покосился на стражников и лежащего без движения подчиненного, ненадолго задумался и с видимой такой неохотой согласился решить наше дело миром:

– Извинения приняты, фер Вран. Я тоже погорячился.

– Вот и хорошо, – кивнул я. – Значит, сегодня схватки не на жизнь, а на смерть не ожидается.

Общественность разочаровано загудела.