Приходил Григорьев, недоумевал по поводу отсутствия энтузиазма в деле с зарубежной эстрадой. Мял в толстых пальцах первую книгу, вышедшую из рук лично Переплета и занявшую почетное место в его доме. Это был отпечатанный на машинке сборник стихов; автор лично презентовал его Акентьеву в признательность за помощь. Стихи были прескверные, но дело не в них. Книга означала для Переплета новую ступень – он овладел профессией, и пусть она не отвечала его прежним высоким запросам, все равно это был несомненный прогресс по сравнению с тем, чем он занимался в «Аленушке».

– Ты с дуба рухнул?! – спрашивал Дрюня, понимавший, что идея с эстрадными текстами оказалась под угрозой. – На кой тебе все это? А как же наши планы?

– Спокойно, одно другому не мешает, – отбояривался поначалу Переплет, хотя уже точно знал, что заниматься песнями не будет.

Он честно пытался выудить хоть что-нибудь из груды макулатуры, которую Дрюня предоставил в его распоряжение. Но, как видно, не хватало таланта, в чем он чистосердечно признался комсомольцу.

– У тебя семь пятниц на неделе! – говорил Григорьев. – Так дела не делают!

– Сейчас пойду и харакири совершу от стыда, – усмехнулся Акентьев. – Ножом для переплетных работ!

– Напиши хоть что-нибудь и режь тогда себя сколько угодно, – уныло ответил на это Дрюня. – Хорошая реклама – потому что народ, он жалостливый! Тут недавно какая-то сволочь слух пустила, будто Пугачева погибла в авиакатастрофе. Ты не представляешь – люди аж в горком звонили с соболезнованиями!

– Угу! – пообещал Акентьев и добавил с кавказским акцентом: – Только руки помою, а потом и зарэжусь! Ничего ты не понимаешь, серый человек!

Григорьев усмехнулся:

– Между прочим, я к тебе с приглашением явился, а ты мне тут критику, блин, разводишь!

– Приглашение? – сощурился Переплет.

Представил себе сразу, куда может его пригласить Дрюня. В лучшем случае, в компанию пьяных лабухов. В худшем – лучше и не представлять.

– Не боись, не на малину какую-нибудь! – заверил его Григорьев. – Компания тебе понравится. Нужные люди, а не какие-нибудь охламоны.

– Да что за люди такие? – Акентьев был, в самом деле, заинтригован. – Всех нужных людей я знаю!

– Это ты своим телкам заливай, – отмахнулся Дрюня. – Увидишь что такое настоящая жизнь. Кстати, помнишь, как мы в прошлый раз надрались?

– Ну, – насторожился Акентьев.

Перед внутренним взором промелькнуло видение, которое посетило его после попойки. Желтоглазая тварь привела его к странному типу в рясе. И тот сказал что-то про перстень… Найди перстень!

Дрюня, как оказалось, тоже тогда увидел сон, только безо всякого следа инфернального присутствия. Обыкновенная похабщина. Снилась ему Танечка, секретарша из обкома партии, в пикантной ситуации с одним из партийных боссов, старым большевиком, который любил рассказывать с воодушевлением о своих подвигах на Малой земле под началом Леонида Ильича.

– Вот она – сила печатного слова! – сказал на это Переплет. – Человек прочитал книгу, и она захватила его настолько, что он поверил, будто и сам принимал участие в этих событиях.