— О-о-о! — она смотрела на него в упор, тело её возбужденно напряглось.

— Только не надо спешить, — предостерег Спарлинг, — наша схема зависит от каждого звена цепи. Сначала надо подождать, пока все остальные части попадут на место. Тогда мы установим радиоконтакт с Порт-Руа. Да, они могут связаться с Примаверой, но все же… И наконец, с тем незначительным оборудованием, которое я смог пронести, мне нужно чуть больше времени для достаточно точных наблюдений местности.

— Наблюдений?

— Конечно. Я думаю, что можно будет определиться по звездам и по таким наземным ориентирам, как горные пики, чтобы привязать местность к карте. И тут мы уже сможем выбрать точку рандеву, куда за нами прилетит флаер. — Он застенчиво улыбнулся: — Ничего другого я за такой короткий срок не придумал.

«Короткий, — подумала она. — Я никогда раньше не замечала этих смешных коротких складочек в углах твоих губ».

«Черт его побери! Я не хочу быть несчастной пленницей, тоскующей по своему рыцарю».

До неё дошло, каков может быть её вклад.

Арнанак был в невероятно хорошем настроении. Пока он ел и пил и горделиво рассказывал, стоя на почетном месте у стола в зале, она не могла им не любоваться. Она не пыталась сделать вид, что перешла на его сторону для этого он её слишком хорошо знал. Но она ясно дала понять, что у неё сложилось благоприятное мнение о его народе и что она будет рада ходатайствовать за них перед людьми. «И это не ложь. Мы должны помочь — и им, и Союзу. Моя ложь — лишь только сокрытие правды о том, что наша жестокая и идиотская война делает это невозможным». Но чувство вины поубавилось, когда Арнанак ответил:

— Мы поговорим подробнее, когда я сокрушу их в Валеннене. Это я должен сделать хотя бы для того, чтобы сохранить поддержку тассуров. Я снова и снова предупреждал легион: если не уйдете, погибнете. И теперь, когда мои воины собираются вместе, они должны увидеть, как держит свое слово Арнанак.

Спарлинг, послушавшись Джилл, оставался немногословным и не проявлял заинтересованности. Оверлинг уже имел представление о людских жестах и выражениях лица, а Иен лучше умел сдерживаться, чем притворяться.

Под конец пира Джилл стала серьезной и сказала:

— Я хотела тебя спросить кое о чем. Мы можем выйти все втроем?

Арнанак согласился. Выйдя со двора, Джилл тронула его за локоть и показала:

— Сюда. Он напрягся:

— Этот путь ведет к запретному месту.

— Знаю. Пройдем чуть-чуть.

Он уступил. Они остановились, когда дом скрылся из виду. Оба солнца зашли за Стену Мира, но ещё не спрятались в океане. Между низкими деревьями и сухими кустами лежали густые тени. Голубое небо темнело, белели на нем планеты и красным сияла Эа. Бриз принес призрак прохлады, зашелестели стебли лиа.

Глаза Арнанака зелеными фонарями светили из тени, отбрасываемой его гривой. Глубоким и звонким голосом он сказал:

— Говорите, но кратко, у меня у самого здесь есть дело.

Джилл сжала руку Спарлинга, ощущая его поддержку. У неё чаще забилось сердце.

— Кто такие дауры, и какие у тебя с ними дела?

Он бросил руку к рукояти меча:

— Зачем тебе это?

— Кажется, я встретила одного из них.