Дайнити Нерай был грузным, заплывшим жиром человеком неопределенного возраста. Он относился к той странной породе людей, которые в самых шикарных нарядах и драгоценностях умудряются выглядеть нищими и неопрятными. Вечно сальные волосы, жирная пористая кожа, огромный нос, торчащий картошкой на грубом, рано обрюзгшем лице, и едва открывающийся левый глаз не делали лицо понтифика привлекательным и милым. В отличие от многих других венценосных своих собратьев он не любил ни охоту, ни вино, ни женщин. И кажется, был единственным во всем Хадрамауте человеком, равнодушным к морю. Впрочем, здесь допущено явное преувеличение: Дайнити Нерай любил смотреть на море из окна своей башни, но не любил странствовать, не любил находиться на палубе корабля больше нескольких минут и боялся наводнений, ураганов, штормов и прочих стихийных бедствий. Странно и невероятно, но именно этот человек вот уж более двадцати лет правил лучшими корабелами и мореходами Арнемвенда.

Корс Торун, которого поддерживали под руки двое магов-учеников, терпеливо дожидался своего повелителя. Он мог стереть понтифика с лица земли одним небрежным движением, но не собирался делать ничего подобного, предпочитая терпеть лень, трусость и капризы своего государя. Ибо все эти отрицательные проявления человеческой натуры были ему только на руку. Он сам, как мог, укреплял в понтифике страх перед возможными бедствиями и катаклизмами, став таким образом абсолютно незаменимым: Дайнити Нерай полагался только на могущество мага в случае возможной опасности. И потому Корс Торун ничем не выдал степень негодования, которое переполняло его. Он томился вынужденным бездельем в душном и неуютном помещении лишь потому, что толстый боров не мог оторвать свой жирный зад от мягкого кресла. А впрочем, думать можно где угодно.

– Ну, – брюзгливо осведомился понтифик, нависая над стариком. В данном случае это короткое «ну» заменяло и приветствие, и вопрос. Государь был ленив последовательно и лишними словами себя тоже не утруждал.

– Я счастлив видеть моего повелителя в добром здравии. Я желал бы никогда не беспокоить Дайнити Великолепного и не отрывать его от бесценных размышлений, но обстоятельства выше меня, всего лишь слабого человека, не могущего попросить вечность повременить хоть немного...

– Ну! – гораздо нетерпеливее сказал понтифик. Он бы и ногой в гневе притопнул, но это означало бы, что он ведет слишком активный образ жизни.

– Мне доложили, что недавно в порт Шамаш прибыла некая принцесса Коттравей с огромной свитой и что она движется по направлению к столице...

Тем временем слуги уже установили огромное кресло и обложили подушками тело повелителя, бережно погруженное в его бархатную глубину.

– Так что? – уже добродушнее поинтересовался Дайнити Нерай. Жизнь показалась ему немного приятнее, и он не собирался портить нервы остальным. В сущности, он был неплохим человеком и даже считал, что с подданными нужно иногда разговаривать. Он сильно удивился, если бы узнал, что все без исключения подданные считают, что беседующий с понтификом обречен на бесконечный монолог.

– Я видел будущее, повелитель. Приезд этой женщины, выдающей себя за принцессу Коттравей, принесет много горя нашей прекрасной стране.

– Чем? – Дайнити Нерай втянулся в беседу настолько, что стал задавать конкретные вопросы. А хотеть большего от понтифика Хадрамаута было невозможно.

Корс Торун был вполне удовлетворен достигнутым результатом.