— Они выглядят не такими уж страшными, — заметила Луна.

— Надо вернуться в Древесный Приют и рассказать об этом, — напомнил Гриффин.

— Их тут всего двое, — пренебрежительно сказала Скайе.

— Ну да, как раз двоих хватило, чтобы поймать мою мать, — парировал Гриффин. — Они натянули поперек ручья сеть, поймали ее и окольцевали.

Он заметил, что все слушают его. Пожалуй, сегодня они в первый раз заговорили о родителях.

— Но ведь они не причинили ей вреда, правда? — сказала Луна.

— Эти не причинили.

— Да, — возбужденно вмешался Рован, обращаясь к Скайе и Фальстафу. — Но вспомните других, которые поймали летучих мышей, прикрепили к их животам взрывающиеся диски, а потом сбросили над джунглями!

И все трое заговорили разом, пересказывая удивительные приключения Шейда, — как будто забыли, что Гриффин был его сыном и уж наверняка знает об этом больше, чем они. Он хмурился, ему казалось, будто они крадут его истории, обращаясь с ними как со своей собственностью. В какой-то степени так оно и было. В эхо-хранилище колонии рассказы его отца сохранялись вечно среди особым образом обработанных стен как часть истории колонии сереброкрылов. Так что, возможно, Гриффин и не имеет особых прав на эти рассказы.

Особенно потому, что он совсем не такой, как его отец. Он знал это почти с самого рождения. Его мать тоже была героиней, но отец был настоящей легендой. Он победил Гота и других каннибалов, заключил мир с совами, вернул сереброкрылам солнце! Когда Гриффин в первый раз слушал эти рассказы — от своей матери, от старших, иногда от других детенышей, — он представлял отца гигантом с крыльями, заслоняющими луну. Но потом узнал, что его отец, когда родился, был очень мал и его дразнили недомерком.

Недомерок — и все-таки храбрый и мужественный. Будучи не намного старше Гриффина, его отец осмелился взглянуть на солнце, спасся от совы, побывал в эхо-хранилище и пытался спасти Древесный Приют от пожара. Его унесло в море, но он выжил. А у Гриффина не было никаких приключений, он не совершил ничего героического. Самым захватывающим событием в его жизни был случай, когда белка бросила в него орехом и промахнулась.

Примерно через четыре недели начнется миграция на юг, в Гибернакулум, но сначала они встретятся в Каменной Крепости с самцами. Тогда он в первый раз увидит своего отца. А что увидит отец? Летучего мышонка с какой-то нелепой шерсткой. Малыша, в котором нет ничего особенного — ни храбрости, ни мужества, вообще ничего.

— Мерзкие люди, — сказал Фальстаф. — Мы слетим вниз и напугаем их.

— Спутаем им волосы, — добавил Рован.

— Пописаем на них, — сказала Скайе.

Когда все кончили смеяться, воцарилось короткое молчание.

— Мы украдем у них немного огня.

Никто не удивился больше, чем Гриффин, поняв, что именно он произнес эти слова. Никогда в жизни он не говорил ничего подобного, и все уставились на него. Луна смотрела почти с восхищением.

— Украдем огонь, — произнесла она, словно обдумывая новую забаву.

— Зачем? — спросил Фальстаф.

Глаза Гриффина вернулись к языкам пламени, он опомнился. Зачем он сказал это?

— Ну, — сказал он неуверенно, — у сов ведь есть огонь; почему бы и нам не иметь его?

Два года назад совы с помощью огня уничтожили Древесный Приют.