Мысль о том, чтобы начать все сначала, была удручающей, даже если ее существование в Серебряной Горе и было лишено какой-либо роскоши или хотя бы удобства. По крайней мере, она занималась тем, чем хотела заниматься больше всего, то есть медицинской практикой. Иногда Энни приходила в такое отчаяние, что ей хотелось кричать. Она так много знала, так много умела и могла помочь гораздо больше, если бы только люди вовремя к ней обращались. Очень часто они предпочитали не иметь с ней дела, потому что она – женщина, и поэтому умирали.

Однако она решит вопрос своего будущего, когда – и если – руда в Серебряной Горе истощится. У Энни не было уверенности, что она снова когда-нибудь увидит Серебряную Гору. Вот о чем ей сейчас следовало беспокоиться, но так трудно было четко сформулировать мысли. В первый раз за весь этот долгий день она могла позволить отдых своему усталому телу. Мелкая дрожь тревоги пробежала, но быстро угасла. Энни понимала, что должна открыть глаза – когда это они закрылись? Ей было тепло, так тепло, руки и ноги стали тяжелыми и вялыми. Его жар так обволакивал Энни, будто ее завернули в кокон. Кокон... да, в кокон, состоящий из одеяла, его рук, ног, всего его тела. Она едва могла пошевелиться, но у нее все равно не хватило бы на это сил. В какое-то короткое мгновение просветления Энни осознала, что сейчас уснет, и тут же уснула.

. Рейф почувствовал, как ее тело полностью расслабилось. Он заставил ее забыть о страхе. Теперь она могла получить отдых, в котором так нуждалась, и он тоже, хотя ему очень хотелось, вопреки здравому смыслу, не спать как можно дольше, чтобы наслаждаться ощущением ее тела в своих объятиях. Женское тело – это чудо природы, которое помогает мужчине ближе всего подойти к земному раю, и прошло невероятно много времени с тех пор, как он имел роскошь прижимать к себе женщину, всю целиком, в тепле, в комфорте и в полной безопасности. Рейф обнял рукой ее талию и соскользнул в сон со странным ощущением удовлетворения.

Когда Энни проснулась на следующее утро, он уже был на ногах: ее разбудили звуки его возни у очага, где он раздувал огонь. Она вскочила, затем поспешно схватила одеяло и прикрылась им. Рейф обернулся, загадочно оглядел ее, и девушка " напряглась, сама не зная почему.

– Вы можете одеться, – наконец произнес он. – И я тоже оденусь. Сегодня я попытаюсь помочь вам с делами.

Немного помедлив, Энни, старательно придерживая одной рукой одеяло, другой потянулась к его небритой щеке. Рейф показался ей все еще слишком горячим. Она взяла его кисть и прижала свои пальцы к мощному запястью, щупая пульс, который бился немного быстрее, чем нужно.

– Нет, не сегодня, – ответила она. – Вам нужен хотя бы еще один день отдыха и лечения, прежде чем вы сможете заняться даже легкой работой.

– Я еще больше ослабею, если буду просто лежать. Категоричная интонация его голоса заставила ее ощетиниться. Энни расправила плечи и сурово посмотрела на больного.

– Зачем вы привезли меня сюда? Я врач, а не вы. Одевайтесь, если хотите, это не повредит, но...

– Мне придется поискать корм для лошадей, – перебил Рейф. – И нужно поставить несколько ловушек, если только вы не собираетесь жить на одном картофеле и бобах.

– Мы пока можем обойтись той едой, что есть, – упрямо сказала Энни.

– Мы, вероятно, сможем, а вот лошади нет. – Во время Разговора он медленно наклонился и достал свою одежду из-под одеяла, на котором они спали. Все так же осторожно он просунул ноги в брюки и натянул их на бедра.

Энни прикусила губу, но делать было нечего – придется одеваться у него на глазах. Быстро схватив юбку, после короткой отчаянной возни с одеялом она отпустила его и натянула юбку тем же самым движением, которым Рейф перед этим надевал брюки.