– Мне бы надо побрить голову, – сказал он рассеянно, – а Миртаи слишком занята, чтобы об этом позаботиться.

– Это пелойский обычай, доми? – спросил Спархок. – Брить голову мужа – обязанность пелойской женщины?

– Нет, это, собственно говоря, идея самой Миртаи. Очень трудно увидеть, что творится у тебя на затылке, и я все время что-нибудь пропускал. Вскоре после нашего обручения она отняла у меня бритву и сказала, что с этих пор она сама будет брить меня. У нее это очень хорошо выходит – конечно, когда она не слишком занята. – Кринг приосанился, расправил плечи. – Они отказались, Спархок. Категорически. Собственно, я знал, что так будет, но все же предложил им это, как ты велел. Они не станут сидеть взаперти в замке во время боя. Впрочем, если хорошенько подумать, мы так или иначе больше будем полезны за стенами замка и верхом. Несколько десятков конных пелоев взогреют этих бунтовщиков не хуже котелка с кипящим супом. Если завтра вечером тебе нужно замешательство в толпе, замешательством мы тебя обеспечим. Человек, который боится получить саблей по затылку, вряд ли сможет штурмовать крепость.

– Особенно когда обнаружит, что его оружие не действует, – добавил Халэд.

– Это при условии, что склад с арбалетами, который нашел Кааладор, – единственный, – проворчал Спархок.

– Боюсь, что до завтрашнего вечера нам это выяснить не удастся, – согласился Халэд. – Я испортил около шести сотен арбалетов. Если завтра под стенами замка соберется двенадцать сотен арбалетчиков, мы будем знать, что по крайней мере половина из них сможет стрелять. Нам нужно будет подумать об убежище на этот случай. Эй, ты! – вдруг рявкнул он, задрав голову. – Повесь этот флаг! Нечего его так натягивать! – И он погрозил кулаком рабочему, который легкомысленно высунулся из верхнего окна одной из башен.

Хотя ученый, которого привел к Элане Бевьер, был еще молод, он успел основательно облысеть. Он очень нервничал, и тем не менее глаза его горели огнем, выдавая в нем фанатика. Ученый простерся перед креслом Эланы, похожим на трон, и усердно стукнул лбом по полу.

– Не делай этого, парень, – проворчал Улаф. – Это оскорбляет королеву, а кроме того, ты разобьешь плитки.

Ученый неуклюже поднялся на ноги, испуганно поглядывая по сторонам.

– Это Эмуда, – представил его Бевьер, – тот самый ученый, о котором я вам рассказывал. Тот, что создал любопытную теорию о Скарпе из Арджуна.

– О да, – сказала Элана по-тамульски. – Добро пожаловать, мастер Эмуда. Сэр Бевьер весьма похвально отзывался о тебе. – На деле, конечно, было не так, но королеве позволено несколько вольно обращаться с истиной.

Эмуда раболепно воззрился на нее. Спархок поспешно выступил вперед, стремясь предотвратить длиннейшее и бессвязное предисловие.

– Поправь меня, если я ошибаюсь, мастер Эмуда, – сказал он, – но, как мы поняли, из твоей теории следует, что за всеми беспорядками в Тамульской империи стоит Скарпа.

– Это немного упрощенный подход, сэр. – Эмуда вопросительно взглянул на рослого пандионца.

– Спархок, – подсказал Улаф.

Эмуда побелел и затрясся.

– Я человек простой, приятель, – сказал ему Спархок. – Будь добр, не приводи меня в замешательство. Так какие же факты позволяют тебе свалить все на Скарпу?

– Это довольно сложно, сэр Спархок, – извиняющимся тоном начал Эмуда.

– Ну так упрости. Говори вкратце, приятель. Мне некогда.

Эмуда с немалым трудом сглотнул.