— Значит, ты считаешь, что брачное объявление — верное дело? — заинтересованно переспросила Вирджиния Морисон. — Слушай, а как ты думаешь, поставить мне Бертолда в известность или нет?

— Что ты, зачем? — искренне удивилась Бриджит. — Сделай соседу сюрприз. Отыщи достойную партию, потом устрой у себя вечеринку, пригласи обоих, а там, глядишь, и сладиться у них.

— Надо же, подружка, какая ты у меня умная! — воскликнула Вирджиния. — Попробую сделать так, как ты советуешь. Пока дорогая, дети проснутся через полчаса!

Положив трубку, миссис Морисон несколько минут сидела, ничего не делая, лишь потягивая сок из бокала.

В центре гостиной размещался круглый стол, покрытый кружевной скатертью. А на столе стояли два букета. Один составила Стефани, второй — Вивиан. Как замечательно смотрелись свежие гвоздики! И как девочки старались составлять эти композиции! Нет, в Вирджинии Морисон явно таилась прирожденная воспитательница.

2

Дженифер Стоун приснился странный сон, будто она шла одна по ночному Линневорду. Да, точно, это был ее родной город — улицы, обсаженные аккуратными деревьями, киоски с разной мелочью на перекрестках, желтое здание почты, и над всем этим плыла мягкая теплая ночь.

Она шла, легко ступая по разогретому за день асфальту, поэтому каблучки ее туфелек не стучали, неслышно касаясь тротуара. Небо все было усыпано крупными звездами. Они казались пушистыми, похожими на одуванчики, и Дженифер, любуясь ими, шла по улице, запрокинув голову.

Такое не раз случалось с ней в детстве, когда она жила с родителями, и те позволяли ей иногда вместе со своими гостями — взрослой, приятельской компанией — гулять по ночному городу. До чего прекрасные тогда горели звезды в глубине летнего неба!

Ах, да, ее сон! Итак, Дженифер шла в нем по спящему городу. Ей было хорошо-хорошо, даже хотелось петь, и вдруг из-за поворота появился Бертолд Гринвуд в черном строгом костюме, белоснежной рубашке с галстуком, а в руках он держал цветы. Он приближался, протягивая их ей.

Дженифер казалось, что цветы в букете... поют нежнейшими фантастическими голосами! И тогда она спросила:

— Что это за цветы? Почему они поют?

Но Бертолд молчал. Он просто улыбался и протягивал ей букет...

Дженифер проснулась рано, полежала, прислушиваясь к тишине в доме. Но пора было вставать, идти в ванную комнату, приводить себя в порядок, потом пить кофе, жевать тост и поторапливаться на работу.

Ничего этого ей не хотелось. Она готова была лежать, подложив руки под голову, и вспоминать, как вчера встретила Бертолда Гринвуда...

Да, глаза у него по-прежнему великолепные, подумалось ей. Зеленые, добрые, обрамленные длинными загнутыми ресницами. Так бы и расцеловала их!

А нос у Бертолда смешной: немного длиннее, чем полагается по всем эталонам красоты, переносица тонкая, а кончик — крупный. Она вдруг вспомнила, как девчонки в колледже шептали ей на переменах, мол, твой Бертолд — очень сексуальный парень, это видно по носу, особенно, по кончику. Так что не зевай, лови момент! Чушь, конечно, какую-то несли, причем тут форма носа и сексуальность?

Но особенно Дженифер нравились его губы — плотные, мужественные. Только у мужчин бывают такие. Однажды она почувствовала их, когда Бертолд поцеловал ее.

Это случилось очень давно. В тот день они всем выпускным курсом сняли на день яхту и поплыли в бухту Зеленых муравьев. Так окрестил это место хозяин яхты. Смешно, но здорово.

У ребят было веселое настроение, они дурачились, пили пиво. Потом парни внезапно осмелели. Вот тогда-то Бертолд очутился с ней рядом, у поручней. Парень властно развернул ее за плечи и, ничего не говоря, поцеловал. Это было здорово! Одно плохо, ничего Бертолд при этом ей не сказал.