|
На то я саламандра, чтоб в огне не гореть. Может, в пожарники пойти, когда нужда совсем прижмет? Малыш перекочевал на руки счастливой и зареванной матери, пытающейся от счастья выдернуть мне руку, подозреваю, чтобы целовать ее каждый вечер перед сном, а я стала озираться в поисках своего заносчивого мальчишки. Куда этот шалопай запропастился? И тут на меня сзади кто-то налетел и с радостным визгом повис на плечах. Удержать равновесие мне не удалось, и я, увлекаемая тяжестью болтающегося на спине тела, опрокинулась на землю, подмяв под себя того, кто так неосмотрительно решил использовать меня в качестве вешалки. Собственно, в хозяине слабо трепыхающейся подо мной тушки я уже нисколько не сомневалась, один до боли знакомый визг сразу выдал своего обладателя. — Слезь с меня… — задыхаясь под тяжестью моего веса, взмолился Мираб. — Ты меня раздавишь! Ой, больно же, крыло сломаешь так! Ты поосторожнее! Первая к лекарям меня не поведешь. — Конечно, не поведу, я не самоубийца. Добью, чтоб не мучился, и дело с концом, — огрызнулась я, пытаясь приподняться и окончательно не втереть в пыль мальчишку. — А если с крылом чего, то я тебя ветеринарам покажу, они куриные болезни хорошо лечить умеют. — Почему куриные? — не понял Мираб, но на всякий случай сделал несчастную мордашку, приготовившись обидеться. — Потому что только с куриными мозгами можно додуматься напрыгнуть на меня сзади, — вполне доходчиво прошипела я. — Сзади нападают только отъявленные трусы и подлые враги, запомни это. Я ведь и приложить от души могу. Или ты уже забыл, как я тебя чуть не отправила к праотцам в результате твоих экспериментов по выводу меня из апатии? Оказалось, что помнит, потому что скулить сразу перестал и еще имеющиеся претензии оставил при себе. Вот и правильно. Вскоре мы уже сидели в ближайшей харчевне, где нас потчевали как главных спасателей года и даже расщедрились на обед за счет заведения, что вызвало неконтролируемый аппетит в первую очередь у Мираба. Он заказал себе столько еды, что все мои старые сомнения насчет его кровожадности и прожорливости дружно зашевелились и готовы были в любой момент воскреснуть. И куда в него столько влезает, это же на целую ораву оголодавших бродяг хватит! — Значит, я насчет тебя не ошибся! Ура! — страстным шепотом заговорил Мираб, как только мы смогли остаться вдвоем. Я прекрасно чувствовала, что мальчишке не терпится сообщить мне нечто сенсационное, но до этого рядом постоянно кто-то крутился, нас старались угостить чем покрепче и всячески выразить то ли соболезнование, то ли почтение. — В каком это смысле? — не поняла я, но насторожилась. — В прямом. Ты — действительно саламандра. Я мысленно поаплодировала его проницательности и невесело усмехнулась. Вот навязался этот мелкий упыреныш на мою голову! Лучше бы его сообразительность проснулась не сейчас, а намного раньше, когда его похищали. — Я давно заметил, что ты с огнем связана, только уверенности не было, — продолжил тем временем Мираб, довольный до безобразия собственным открытием. — Сначала я думал, что ты колдунья огненная, но ты совсем на колдунью не похожа, у тебя сущность другая… — Стоп! Какая сущность? — не поняла я, но внутри шевельнулось что-то неприятное. Так, что там у нас с душой-то? — Э… Ну… В общем… — замялся Мираб и почесал за ухом для усиления мыслительной деятельности. То, что с обычным человеком едет маленький эльф, в Литоках почему-то никого не удивило, и мы сидели в харчевне совершенно спокойно. |
