|
Эти проклятые ищейки из правительственной — комиссии! С воскресенья они следовали за ним по пятам. Когда он был дома, их машина стояла на улице. Каждый день после того, как сошел с рельсов поезд, они заставляли его сдавать мочу на анализ, и пока все шло нормально, потому что Билли Джо не дурак. Нет, господа хорошие, не дурак. Он читает газеты, смотрит новости по телевизору и еще несколько месяцев назад сообразил, что скоро тех, кто работает на транспорте, будут выборочно проверять на наркотики, и заранее подготовился на случай, если его подвергнут такой проверке. Он заплатил своему брату, который и близко не подходил к кокаину, и тот наполнил мочой стерильную банку. Затем Билли Джо забрал банку домой, разлил мочу по нескольким пластиковым пробиркам и спрятал их за сливным бачком в туалете. Узнав об аварии, он тут же бросился в туалет, смазал вазелином одну из пробирок и засунул ее — ну и больно же было! — в прямую кишку. И точно — в воскресенье в дверь постучался следователь из правительственной комиссии, показал ему постановление суда, вручил стеклянный флакон и попросил помочиться. Ну, а Билли Джо ему в ответ:
— Пожалуйста. Мне нечего скрывать. — И зашел в туалет. Там, заперевшись, вытащил из заднего прохода пробирку с мочой, вылил теплую жидкость в стеклянный флакон, засунул пробирку на прежнее место и, выйдя, из туалета, сказал следователю: — Извините, но по заказу у меня плохо получается. Это все, что я смог выжать из своего мочевого пузыря. Следователь, посмотрев на него ледяным взглядом, ответил: — Смею вас заверить, этого вполне достаточно. — Вы зря тратите время, — заявил ему Билли Джо. — Ну да, конечно, зря. После этого Билли Джо не выходил из дома без смазанной вазелином пробирки в заднем проходе. Немудрено, что у него такие адские боли и судороги. Ох, до чего же ему плохо! Но он железнодорожный ремонтник, плечи у него широченные и грудь тоже, недаром он двадцать лет поднимал рельсы, перекладывал шпалы и махал кувалдой. Он крепкий парень, успокаивал себя Билли Джо, и, если эти слюнтяи интеллектуалы из правительственной комиссии в костюмах и при галстуках думают, что смогут напугать его, они здорово просчитались. Однако Билли Джо был не на шутку напуган. Потому что, использовав в понедельник тщательно запрятанную заначку кокаина, он на следующий день чувствовал себя не слишком плохо: слегка трясло, вот и все. Но через день стало крутить живот, а еще днем позже его вырвало, и он начал исходить потом. И вот в час ночи в четверг, насквозь мокрый от пота, трясущийся, он изо всех сил старался ехать не виляя, боясь, что, если немедленно не вдохнет дозу, у него, к чертовой матери, поедет крыша. Господи Боже, спаси и помилуй, не может же он утром давать показания правительственной комиссии, если будет так трястись и потеть и вообще выглядеть так, как сейчас. Он не сможет сосредоточиться. Не сможет сконцентрировать внимание на их вопросах. Он будет запинаться или, еще хуже, заговариваться, так что следователи сразу почуют, что он не просто нервничает, вроде как боится выступать перед микрофоном, а страдает от наркотической «ломки», и это будет для него концом. Он не знал, что именно сделает федеральное правительство, если комиссия докажет, что он наркоман, но уж наверняка ничего хорошего его не ждет. Состав пошел под откос из-за того, что часть железнодорожных путей не была надежно укреплена. Двадцать цистерн с обезвоженным аммиаком разлетелись на куски, в итоге уже погибло триста человек, и начиная с воскресенья газеты трубят о возможной преступной халатности и даже непредумышленном убийстве. Вот проклятье, ведь за это его посадят! Ну хорошо, он, бригадир ремонтников, проверял тот участок путей, и ему показалось, что они в порядке. Конечно, он проверял их не так тщательно, как надо бы, но рабочий день подходил к концу, и ему не терпелось смотаться в город и нюхнуть кокаинчика. |
