Кузьма вспомнил, как два дня назад, когда они были еще вместе, над озером пролетели на антигравах две девушки, транспортирующие за собой капсулу стандартного туркомплекса. Они искали место для стоянки и приглашали друзей в гости. Герка, необычайно быстро сходящийся с людьми, даже пообещал завернуть к ним на чай. Одна из девушек, блондинка с роскошными золотыми волосами, весьма заинтересовала ксенопсихолога, не обремененного узами брака, она понравилась и Кузьме, ответив ему заинтересованным взглядом, но познакомиться они не успели. Спутница блондинки потянула ее за собой, и они умчались вперед, скрывшись за полосой тумана. Теперь Ромашин прикидывал, не принадлежит ли костер, дым которого он обнаружил, биваку незнакомок. После разлуки с друзьями это было бы неплохой компенсацией за одиночество.

Привязав плот к одному из валунов, Кузьма натянул шорты, белую футболку и кроссовки, положил в гостевую сумку бутылку шампанского, коробку конфет (все это богатство принадлежало Герману, предусмотрительно запасшемуся атрибутами знакомства именно на такой случай), нацепил пояс-антиграв и поднялся над береговой линией на десяток метров.

Струйка дыма, которую он заметил с озера, несколько посветлела, но была видна хорошо на фоне серо-фиолетовой стены рифта. До нее было всего около двух километров по прямой, но если бы Кузьма решился идти пешком, преодолевать каменистый, усеянный обломками скал и валунами береговой откос ему пришлось бы не менее часа, несмотря на меньшую, чем на Земле, силу тяжести.

Под ногами поплыли трещины, изломы скал, ямы с водой, пласты горных пород, покрытые зеленоватым налетом ила и водорослей. Чуть выше этот налет сменился куртинами голубоватого мха, а у самой стены каньона рос уже настоящий кустарник — марсианский можжевельник, крапивник, суходол, буревей, переходивший в редкий лес, состоящий из плосковершинных сосен и карликовых — не выше трех метров — секвой. Секвойи на Марс завезли американцы еще двести лет назад, надеясь, что эти земные гиганты покорят марсианские просторы, но секвойи хоть и выжили в суровых условиях чужой планеты, расти, как на Земле, до двухсотметровой высоты, отказывались.

Вскоре Кузьма услышал музыку, шум и среди высоких столбовых скал заметил палатки лагеря: их оказалось не две, как он думал, а целых восемь. Настроение слегка упало. Он надеялся еще раз увидеть золотоволосую незнакомку с теплыми янтарными глазами, но ей с подругой хватило бы и одной, в крайнем случае, двух палаток, а тут располагалось восемь, что означало: лагерь принадлежал какой-то большой группе путешественников. Золотоволосая девушка здесь скорее всего не отдыхала.

Однако делать было нечего, отступать не хотелось, и Кузьма опустился на каменистую марсианскую почву, еще не измененную травой так, как на Земле. Последние полсотни метров до лагеря он решил пройти пешком.

Прислушиваясь к долетавшим из лагеря звукам, он медленно двинулся вперед, разглядывая скалы и деревья.

Местность здесь была живописная, скалы диаметром от двух до десяти метров и высотой до сорока-пятидесяти придавали ей необычный «археологический» колорит. Так и казалось, что сейчас он увидит жилище марсианина или его самого с копьем в руке. По-видимому, лагерь отдыхающие разбили в этом месте не случайно, о чем говорил и ручей, сбегающий к озеру по камням. Подумалось, что здесь поработали ландшафтные операторы, создавшие уголок «дикого» отдыха для какой-то важной персоны.

Кузьма остановился, зачерпнул пригоршню воды, попробовал на язык. Вода была вкусная, пресная, колючая, как нарзан, и попахивала мятой. А поскольку ключей и минеральных источников на Марсе не водилось, Кузьма сделал окончательный вывод: источник создали искусственно, а скалы обработали для придания ландшафту «археологической законченности». Это подтверждало прежнее заключение Кузьмы о вмешательстве в пейзаж терраформистов.