По правде сказать, ей этого совсем не хотелось, однако настойчивость Тэвига ужасно ее возмущала и раздражала. Она не желала играть по его правилам, и он должен был это понять. Но вскоре Мойра забыла о своем возмущении. Ее прежде никогда не целовали, и вот сейчас она обнаружила, что это очень даже приятно. «И вообще, наверное, не будет ничего страшного, если он меня поцелует разок-другой», – сказала себе Мойра.

В следующее мгновение его губы слились с ее губами, и она обвила руками его шею. Тэвиг прижимал ее к себе все крепче, он чувствовал вспыхнувшее в ней пламя страсти, и ему не терпелось освободить эту страсть, но он понимал, что нельзя торопить события. Жизнь с сэром Бернардом оставила раны в душе девушки, и требовалось время, чтобы залечить их.

Чуть отстранившись, Тэвиг принялся поглаживать плечи Мойры; легонько прикасался к ее груди. Она тихо застонала и постаралась прижаться к нему покрепче. Почувствовав, как она трепещет в его объятиях, Тэвиг понял, что ему будет чрезвычайно трудно проявлять должную осторожность. Но он твердо решил, что не станет торопиться.

Снова отстранившись, он заглянул ей в глаза, и у него перехватило дыхание. Даже в тусклом лунном свете он разглядел в чудесных глазах желание страсти. А чуть припухшие губки Мойры, казалось, сверкали от его поцелуев. Ласково улыбнувшись ей, Тэвиг прошептал:

– Дорогая, раскрой губы.

Она взглянула на него с удивлением:

– Зачем?

– Раскрой – узнаешь.

Мойра колебалась лишь мгновение. Ведь пока Тэвиг не сделал ничего такого, что могло бы ее испугать. Она вспомнила его просьбу и тотчас же почувствовала, как горячие губы Тэвига прижались к ее губам. А в следующий миг язык его скользнул между зубов. Мойра вздрогнула, едва удержавшись от стона, – ей вдруг почудилось, что кровь в ее жилах превратилась в пламя. И она почти тотчас же забыла, где находится; в эти мгновения сознание заполняла лишь одна мысль: «О, как чудесно, какой же он замечательный, Тэвиг Макалпин».

Тут Тэвиг вдруг приподнялся, а потом опустился на нее сверху. И сразу же его ласки и прикосновения стали более смелыми. Мойра понимала, что должна остановить его, понимала, что дело зашло слишком далеко. И теперь в ушах ее звучал дребезжащий голос Горбатой Энни: «Не позволяй мужчине лечь на тебя». К сожалению, она позволила Тэвигу это сделать, и сейчас следовало во что бы то ни стало остановить его, хотя ей очень хотелось, чтобы он продолжал ее ласкать.

Мойра уже раскрыла рот, чтобы сказать что-нибудь, уже собиралась оттолкнуть его, но тут произошло то, чего она никак не ожидала. Тэвиг на мгновение прижался лбом к ее лбу, потом сделал несколько прерывистых вдохов – и вдруг, скатившись с нее, снова улегся на бок. После чего обнял ее осторожно и ласковым голосом проговорил:

– Дорогая, думаю этого достаточно.

Я тоже так думаю, – ответила Мойра и тотчас же поняла, что солгала. «Ах, ну почему же он остановился?!» – воскликнула она мысленно. – Вам следовало бы держать себя в руках, сэр Тэвиг, – добавила девушка.

– Держать себя в руках? Но ведь на самом деле это ты меня соблазняешь. Тебе надо вести себя иначе, если уж ты вознамерилась ревностно хранить свою добродетель.

Мойра не сразу поняла, что он сказал. Когда же наконец поняла, то, не удержавшись, выругалась вполголоса. Тэвиг громко расхохотался, и Мойра в досаде ударила его кулаком в плечо.

– Прости, я не хотела, – пробормотала она в испуге. Ей казалось, что Тэвиг в наказание за дерзость ударит ее сейчас со всей силой.

– За что ты просишь прощения, моя милая? Да, ты легонько ударила меня, но я вполне это заслужил. – Он рассмеялся и добавил: – А может, все-таки наказать тебя? Может, отшлепать?

– Нет-нет, не надо.