От внимания суперинтендента не укрылось очень важное обстоятельство. Пистолет был еще теплый. Пальцы его испачкались порохом. На маленькой золотой ромбовидной пластинке, вделанной в деревянную рукоятку пистолета, он заметил выгравированные инициалы «А.Д.».

Чтобы спрятать пистолет, Чевиоту пришлось на несколько секунд отвернуться. Когда же он развернулся назад, мистер Хенли по-прежнему стоял на коленях и смотрел на труп. Но… Боже всемогущий! Чевиоту показалось, что створка двойных дверей, ведущих в бальную залу, приоткрылась дюйма на два и тут же снова закрылась. Между сверкающими оранжевыми прямоугольниками с золотыми завитушками ему смутно померещилось что-то черное — фрак, а может, волосы.

Однако Чевиот ни в чем не был уверен. Он лишь краем глаза уловил какое-то движение; возможно, это был оптический обман. Чевиот решил, что паниковать не стоит.

Маргарет Ренфру лежала на спине с широко открытыми глазами и отвисшей челюстью. Она уже не слышала музыку — и никогда ее не услышит. Мистер Хенли, все еще бледный, понемногу начал приходить в себя. Он с трудом поднялся и спросил:

— Мистер Чевиот, кто ж ее так? — Старший клерк был так взволнован, что невольно выразился по-простецки. — Вы нет, — продолжал он. — Я тоже. При всем уважении к даме — я ничего обидного не имею в виду, — он мотнул головой по направлению к Флоре, — она тоже этого не делала. Я наблюдал за ней, она ни на секунду не вынимала рук из муфты…

Клерк был прав. Прав настолько, что пораженный Чевиот ответил, не медля ни секунды:

— Вы видели рану. Выстрел произвели из маленького пистолета, который называют карманным. Если бы вы или я стреляли из кармана, вспышки бы не было…

Мистер Хенли страшно разволновался.

— Посмотрите на мою одежду! — воскликнул он, опуская глаза. — Можно считать, что вы уже суперинтендент. Пожалуйста, обыщите меня! А я в свою очередь осмотрю вас.

— Но…

— Прошу вас, сэр! Я настаиваю!

Чевиот выполнил просьбу старшего клерка. Он даже открыл бювар, осмотрел его содержимое, а потом оглядел толстую палку. И ничего не нашел — впрочем, иного он и не ожидал. Мистер Хенли осмотрел его. Мысли Чевиота были прикованы к муфте Флоры.

— Простая формальность, — проговорил он, растягивая губы в неестественной улыбке и поднимая с пола муфту.

Флора не могла бы выстрелить из муфты, не прострелив ее насквозь. Повертев муфту в руках, он не обнаружил в ней отверстия и отдал муфту хозяйке.

Флора больше не дрожала. Она больше не боялась; страх, заставивший ее отпрянуть — какова бы ни была его причина, — прошел. Когда она заговорила, губы ее двигались с трудом.

— Милый! — прошептала она так тихо, что он едва расслышал. — Милый, милый, милый! Ты ведь знаешь, что я не убивала ее… Но кто это сделал? — воскликнула она чуть громче. — В галерее больше никого не было!

Снова правда; в галерее, кроме них, никого не было.

Масляные лампы отбрасывали странные отблески на черном лакированном дереве. Канарейки прыгали в клетках. Чевиот снова повернулся к мистеру Хенли. Последний услужливо приложил два пальца ко лбу.

— Не мое это дело, мистер Чевиот. Но… — он обвел галерею рукой, — тут может быть только одно. Кто-то выстрелил из-за приоткрытой двери.

— Готов присягнуть, — тихо ответил Чевиот, — когда ее убили, ни одна из дверей не открывалась.