— Должен заметить, мистер Чевиот, — продолжал он, — что убийца мог прятаться в спальне леди Корк. Как только вы и Хенли вышли из будуара, закрыв за собой двойные двери, убийца тоже поспешил к выходу и открыл створку следом за вами. Из-за шума вы не слышали выстрела, который пришелся над вашим плечом. Затем убийца закрыл дверь и вернулся в спальню. Позвольте спросить, — мистер Мейн поднял палец, — возможно ли такое?

— Нет, — ответил Чевиот.

— Как нет?! Почему же?

— Потому что леди Корк все время находилась в будуаре.

— Я не понимаю…

— Неужели, мистер Мейн? Подумайте! Когда я через какое-то время вошел в будуар, леди Корк дремала у камина. Однако, услышав щелчок замка, она тут же проснулась.

— И что же?

— По-вашему, сэр, убийца мог прокрасться в будуар, открыть скрипучую дверь, выстрелить из пистолета, снова захлопнуть дверь и выйти — и чтобы леди Корк его не заметила? А может, вы подозреваете леди Корк в соучастии?

В комнате воцарилось напряженное молчание.

Мистер Пиль прикрыл ладонью подбородок, чтобы спрятать улыбку. На красивом лице полковника Роуэна застыло рассеянное выражение — очевидно, он думал о чем-то своем. Мейн сохранял спокойствие, хотя в глазах его бушевала ярость.

— Вы предпочитаете невозможное положение, мистер Чевиот?

— Вашему решению, сэр, да.

— Разумеется, — задумчиво заявил адвокат, — существует и другое предположение, оно достаточно простое. Однако я не решаюсь его высказать.

Чевиот пожал плечами, как бы разрешая своему противнику продолжить.

Круглое лицо Ричарда Мейна смягчилось. В глубине души, как он уже доказал в недавнем прошлом и как ему еще предстояло доказать в будущем, он был добрым человеком и хорошо знал свое дело. Однако кипучая энергия в его тридцать три года иногда доставляла ему хлопоты.

Все еще не решаясь начать, адвокат подошел к ближайшему окну и отодвинул красную штору. Он увидел жидкую грязь во дворе, изъезженную колесами экипажей и закиданную палой листвой. Там стояла и строгая, но роскошная карета мистера Пиля — в безлистных кустах, у единственного высокого и изогнутого дерева с несколькими желтыми листьями, которые все еще остались на ветвях.

Ричард Мейн сжал губы. Он вернулся к столу и похлопал по столешнице рапортом Чевиота.

— Мистер Чевиот, — сурово спросил он, — почему вы выгораживаете леди Дрейтон?

Перо выпало из руки мистера Хенли и со стуком покатилось по полу. Старший клерк подобрал его. Сердце у Чевиота ушло в пятки.

— Неужели вы усмотрели в моем рапорте доказательства того, что я покрываю леди Дрейтон? — спросил он.

Мистер Мейн досадливо отмахнулся:

— Дело не в том, что вы там написали. Главное в том, чего вы не написали. Полно! Она ваша самая главная свидетельница, но вы о ней почти не упоминаете. По вашим же собственным словам, леди Дрейтон стояла всего в каких-нибудь десяти — двенадцати футах от жертвы. И вот еще весьма необычное обстоятельство — в доме она носила муфту! Вы изучали историю, мистер Чевиот?

— К счастью для себя, да.

— Значит, вам известно, — сухо продолжал адвокат, — что еще в конце семнадцатого века, во время так называемого «папистского заговора», дамы имели привычку для самозащиты носить в муфтах карманные пистолеты. — Тут мистер Мейн запнулся. — Было бы очень жаль, мистер Чевиот, — вежливо продолжал он, — если бы наше сотрудничество началось со ссоры. Но — простите меня! — мы так мало знаем о вас.