— Я не могу! — хрипло выдохнул Крутобок и тут же зашелся в приступе кашля. Бока его тяжело вздымались и опадали.

 — Что ты сказал? — растерялся Огнегрив. — Надеюсь, ты не забыл, что у нас вот-вот может дойти до войны с Речным племенем? Ты же слышал, что сказала Оцелотка после гибели Белолапого! — Он пре красно знал, как больно ранит друга напоминание о трагедии в ущелье, но уже не мог остановиться. — Как ты можешь доверять кошке из враждебного племени!

 — Ты не знаешь ее! — отрезал Крутобок, опускаясь на землю. В глазах его плескались боль и отчаяние. — И не надо напоминать мне о смерти Белолапого! Думаешь, мне легко сознавать, что я повинен в гибели одного из товарищей моей Серебрянки?!

 При этих словах Огнегрив только презрительно фыркнул. Белолапый был вражеским воином, а ни каким не «товарищем»! — Она чудесная! Серебрянка все понимает и верит, что это был всего лишь несчастный случай! Она говорит, что патруль не должен был нападать на нас над утесом! Любой из нас мог бы сорваться оттуда и разбиться насмерть!

 Он сел и принялся тщательно вылизывать шкурку, смывая с себя запах Речного племени. Огнегрив в отчаянии забегал вокруг него.

 — Мне нет никакого дела до того, что там думает твоя Серебрянка! — кричал он. — Похоже, ты забыл о верности Грозовому племени! Своими тайными свиданиями ты нарушаешь наш устав!

 Крутобок перестал вылизываться и поднял голову.

 — Думаешь, я сам не знаю? — ощерился он. — Не ужели ты сомневаешься в моей верности племени?

 — Что мне остается делать? Ты не можешь видеться с ней, не обманывая свое племя! А если будет война? Об этом ты не подумал?

 — Зачем думать о худшем? — окончательно разозлился Крутобок. — Не будет никакой войны. Звездолом отправился в изгнание, племя Ветра вернулось домой.

 Теперь все будут жить в мире.

 — Неужели? По-моему, Речное племя настроено не слишком-то миролюбиво, — съязвил Огнегрив. — Разве ты не знаешь, что они уже охотятся возле Нагретых Камней? Между прочим, они прекрасно знают, чья это территория!

 — Пустяки! — отмахнулся Крутобок, изгибаясь, чтобы дотянуться до самого начала хвоста. — Они там охотились, еще когда я был котенком!

 Огнегрив вновь беспокойно забегал по полянке. Он готов был плакать от отчаяния и злости.

 — Хорошо, — устало выдохнул он наконец. — Ну, а если тебя поймают патрули Речного племени?

 — Серебрянка этого не допустит! — самоуверенно хмыкнул Крутобок, вылизывая свой пушистый хвост.

 — Храни тебя Звездное племя! — взорвался Огнегрив. — Неужели ты вообще ни о чем не тревожишься?!

 Крутобок на секунду оставил свой хвост и поднял глаза на друга.

 — Ты не можешь меня понять, правда? А вдруг это случилось по воле Звездного племени? Подумай сам: Серебрянка хочет встречаться со мной, несмотря на гибель Белолапого! Мы с ней думаем и чувствуем одинаково, как будто родились в одном племени!

 Огнегрив устало вздохнул. Спорить дальше было бессмысленно.

 — Пошли, — вздохнул он. — Лучше вернуться до того, как тебя опять хватятся.

 Крутобок быстро вскочил на лапы. Друзья молча забрались на вершину холма и посмотрели на раскинувшийся внизу лагерь. Огнегрив не мог прийти в себя. В голове его крутилось одно — как может Крутобок любить дочь Метеора, оставаясь верным Грозовому племени?!

 Он покосился на друга и принялся спускаться по склону в лагерь.