— Все в порядке, дорогой. Ты теперь дома и в безопасности.

С губ его сорвалось хриплое:

— Янки.

Слезы грозили переполнить глаза Мэгги, но она стойко сдержала их. Врач Риви, который приходил этим вечером незадолго до того, как она уехала в театр, сказал, что нельзя открыто выражать перед пациентом свои эмоции. Она поглубже вдохнула и весело сказала:

— Через неделю поедем в Куинсленд. Доктор говорит, что солнце и море — как раз то, что тебе нужно.

Перемена в его лице, которую так должно ждали, была ужасна на вид. Риви побледнел, а в глазах появилось дикое выражение. Мэгги не могла понять, что она сказала не так, а потом поняла, что несчастный случай, который повредил рассудок Риви, произошел на море. Она готова была откусить себе язык.

— Я пойду, — сказала она, вставая, — а ты отдохни.

Его левая рука почти незаметно пошевелилась, а потом потянулась к ней, схватила за юбку.

— Останься, — проговорил с трудом Риви. Мэгги не могла оставить его, особенно теперь. Она начала раздеваться, его глаза ненасытно наблюдали, как она сбрасывает каждый предмет и аккуратно складывает одежду на спинку стула. Хотя она и понимала, что Риви не может заняться с ней любовью, было что-то интимное и чувственное в том, как она раздевалась перед ним при свете. Она была уже голая, когда погасила лампу, обошла вокруг кровати и юркнула в постель, свернувшись возле него, нежно водя рукой по его широкой груди. Он издал низкий, гортанный звук, обозначавший высшую степень удовольствия, а когда пальцы Мэгги коснулись низа его живота, она почувствовала, как он реагирует на ее прикосновение. Поддавшись импульсу, она взяла его член и принялась ласкать его, услышав идущий из самых глубин Риви рокочущий стон, отозвавшийся эхом в темной комнате. Делать Риви приятное стало в тот миг главным смыслом существования Мэгги. Она скользнула под простыни и шаловливо укусила его, почувствовав, как по его телу пробежала дрожь.

— Ты… нужна… мне… — сказал он, и слова его прозвучали, как хриплое рыдание.

Мэгги продолжила доставлять ему удовольствие, стараясь с удвоенной энергией, почувствовав, как его неподвижные мышцы начали оживать, теряя свою окаменелость. Когда поняла, что он готов, Мэгги подвинулась и села на него, широко разведя ноги и медленно беря его внутрь себя.

— Янки… — взмолился он.

Мэгги приняла его в свои бархатные ножны, и каждое движение ее бедер было для нее изысканным наслаждением.

— Я… люблю тебя… — выдохнула она, подняв его руки к своей груди и держа их так, чтобы он мог почувствовать, как затвердели ее соски под его ладонями.

Риви застонал, и она почувствовала, как он пытается двигаться под ней.

— Расслабься, — прошептала Мэгги, осторожно поднимаясь и падая на него, наслаждаясь тем, как он наполняет ее. — Позволь мне сделать это.

Медленно и сладостно она уносила Риви все выше и выше к небесам, по-прежнему прижимая его руки к своей груди, запрокинув голову, когда сама достигла вершины. Как раз когда ее тело изогнулось в ответ на это, она ощутила, как Риви содрогнулся и вылил в нее свою страсть. Она упала ему на грудь, хватая ртом воздух и уткнувшись лицом в его теплую шею. Его руки осторожно коснулись спины Мэгги, проведя от изгиба талии до круглой пухлой попки. Мэгги так и уснула, обняв Риви, связанная с ним, а проснувшись утром, обнаружила, что он становится твердым внутри нее. Пораженная этим, она села, и это движение было ей так приятно, что она застонала и запрокинула голову.

Она услышала, как Риви усмехнулся, а руки его обхватили ее грудь, на этот раз без ее помощи. Удвоенное сладостными ощущениями, которые будил в ней Риви, это было радостное понимание того, что он действительно поправляется.