Остальные “икс‑ассенизаторы” хотя и восприняли предложение есаула с должной долей понимания, но даже в повестку дня вносить его не стали. Все‑таки устав чтили все, а в соответствии с этой библией военнослужащих учить командиров уму‑разуму при помощи радиоуправляемых мин строго запрещалось. Именно поэтому Раимов с Гобе остались целы и невредимы, а спецназовцы безропотно принялись собираться на общее собрание. Первое с момента захвата лунной базы инопланетян.

Нелюбовь “икс‑ассенизаторов” к доктору Гобе была вполне объяснима. Вся четверка бойцов некогда отбиралась для участия в операции по борьбе с пришельцами исключительно из‑за того, что каждый член группы был невосприимчив к любому психологическому воздействию. Однако француз так умел “вправлять мозги”, что дал бы фору самому Торквемаде. Он до того затерроризировал “икс‑ассенизаторов”, что те шли на каждое занятие к Гобе, как на казнь. Причем извращенный француз, обучая солдат защите от собственного воздействия, тут же придумывал новые методы, как самому эту защиту обойти. В общем, каждый урок у доктора превращался в настоящую борьбу за выживание. И хотя “икс‑ассенизаторы” не теряли надежды когда‑нибудь свести самого француза с ума, радости занятия у Гобе им не приносили.

Остальные члены команды были куда более безобидны, чем доктор. Кроме “икс‑ассенизаторов”, их командира и уже упомянутого доктора Гобе, на базе находились еще двое ученых: Хиро Харакири, специалист по компьютерной технике и вооружениям, и профессор Зубов – гениальный универсал, являвшийся руководителем научной части проекта. Вместе с доктором оба этих ученых занимались исследованием инопланетных технологий. Ну а в обязанности Гобе входило познание структурных форм жизни пришельцев, их психологии, общественного строя, а также подготовка рекомендаций по борьбе с инопланетным вторжением.

Со всеми тремя бойцам предстояло встретиться на общем собрании, и благодаря присутствию там пресловутого доктора, “икс‑ассенизаторы” от этого были не в восторге.

– Слушайте, мужики, – запоздало вспомнил Шныгин о пятом бойце их команды, перед тем как покинуть кубрик. – А что, Сару на базу не вызвали?

– И слава богу, – буркнул в ответ есаул. – Женщина в войсках все равно, что бретелька на трусах. Воно ж как бывает? Появится какая‑нибудь баба в воинской части – бац, и у танков стволы из перпендикулярного земле положения выходить не хотят!

– А по‑моему, ты придираешься… – попытался было заступиться за отсутствующую Сару Штольц ефрейтор. Однако Микола не дал ему договорить.

– К кому я придираюсь? К танкам? – делано удивился он. – Да я сам видел! У нас в части пройдет, бывало, одна связисточка мимо танковой колонны, так потом стволы пушек ломами вниз опускать приходится…

– Отставить пошлости! – рявкнул по внутренней связи Раимов, прерывая общий смех. – У вас осталось две минуты. Последний, кто появится на собрании, получит три наряда вне очереди и после пятнадцати километров с полной выкладкой будет в спортзале с тренажеров пыль вытирать!

То, что раздача нарядов для подполковника была делом святым, с которым не шутят, бойцы уже давно поняли и трепетных чувств командира оскорблять никоим образом не хотели. К тому же перспектива стирания с тренажеров многомесячной пыли никого не прельщала. Может быть, тетя Маша, то бишь Ганс Зибцих, прозванный так за чрезмерное стремление к чистоте и порядку, с удовольствием и взялся бы за это дело, но немца, привыкшего к неподвижной жизни снайпера, просто воротило от одной мысли о том, что перед уборкой придется бежать марш‑бросок. Про остальных и вовсе с уверенностью можно было сказать, что ни к любителям бега, ни к рыцарям ведра и тряпки они не относятся. Поэтому любой, кому ситуация интересна, может легко представить себе, с какой скоростью все четверо бросились в актовый зал.