Из-под темных растрепанных и мокрых волос мужа сверкнули глаза-молнии. Но тут же он схватил жену в объятия, вглядываясь в ее испуганные глаза, и как одержимый начал покрывать поцелуями побледневшее лицо.

Когда он наконец отпустил ее, она упала на колени, пытаясь усмирить прыгающее сердце, прикрывая рукой распухшие губы.

Несколько секунд он не отрывал от нее глаз, потом мрачно произнес:

- Ты даже не представляешь - чуть не все мужчины в округе ищут сейчас тебя. Мы даже вызвали самолет государственной поисковой службы.

Эми не могла справиться с охватившим ее волнением.

- Я... Как я могла сообщить тебе, что случилось и что со мной все в порядке? Лошадь ускакала, ты разве не понимаешь? - Зубы жены стучали. Гром, молнии, этот ливень... Я не могла даже выйти из хижины, каким же образом дать о себе знать?

Оправдавшись как могла, Эми беспомощно опустила голову.

- Нет, виновата ты, твоя глупая легкомысленность. Как можно было умчаться на лошади, не сказав никому, куда ты собралась? Ты понимаешь, о чем я говорю?

- Да, да, извини...

Но он продолжал поучать жену.

- А для тебя, прожившей здесь всю жизнь и знавшей много печальных историй о злосчастном выгоне, это тем более непростительно. Посмотри на меня, Эми! - скомандовал он.

Провинившаяся подняла голову. Только бы не разрыдаться! Она не могла позволить себе такую роскошь, как слезы.

- Ты прав, - произнесла Эми сдавленным голосом. - Признаю, что поступила глупо, впредь такое не повторится. Но как ты добрался сюда?

Его губы сжались. Филипп стянул с себя насквозь промокший плащ.

- Ехал на машине, пока мог. Затем шел пешком, под конец - вброд.

Наконец лицо его стало смягчаться, он улыбнулся, в руках появилось завернутое в целлофан двухволновое радио.

- Буду расценивать свое путешествие как экзамен на выносливость.

Она облегченно вздохнула, услышав, как Филипп по радио отменяет поиски, сообщает, что они в безопасности и, вероятно, смогут попасть домой только к завтрашнему утру.

- Мы постараемся подогнать к вам лодку, - услышала Эми голос по связи: человек говорил так, словно у него гора с плеч свалилась.

Филипп, кажется, успокоился. Он окинул хижину внимательным взглядом и принялся стаскивать с себя мокрую одежду. Эми затаила дыхание, размышляя, как будет наказана ее беспечность. Внутренний голос подсказал, что сейчас не время думать об этом, нужно разогреть еду. Она повернулась к печке.

- Вот, согрейся. - И протянула мужу кружку горячего кофе.

Поставив на огонь жаркое из консервов, Эми взяла одежду мужа и начала развешивать. Филипп остался в одних трусах. Она протянула ему грубое полотенце, которое нашла здесь еще днем, он вытер им свое крепкое тело. Мускулы так и ходили у него под загорелой кожей.

Филипп завернулся в одеяло, выпил кофе и посмотрел на печку, вдыхая аппетитный запах разогреваемого мяса.

- А ты не хочешь?

- Я не голодна, поела раньше. Муж ничего не ответил, и она склонилась над раковиной, точнее, над неким самодельным приспособлением для мытья, стоящим у печки. Эми ждала, когда он соизволит заговорить благожелательным тоном.

Филипп откинулся на спинку стула, заложив руки за голову. Эми помедлила, затем села на матрац, прихватив чашечку кофе. Она уже допивала его, когда муж неожиданно заговорил:

- Может, объяснишь, каким образом ты оказалась здесь из-за меня? Я ведь не ослышался?

- Да, я это сказала, - начала она осторожно. - Во всяком случае, я так думала. И была, м-м-м.., не совсем...

- Не совсем права, так это нужно понимать? - спросил он небрежно.

- Хорошо... - жена с вызовом вскинула голову.

- Эми! - В его тоне прозвучала угроза. Она глотнула кофе.

- Да, возможно, ты прав.

- Возможно?

- Ну хорошо, признаю, что поступила глупо, я - глупая.