Но, полюбив по-настоящему, она понимала, что для нее брак с кем-то другим, не с Пьером, просто невозможен, сколько бы ее ни уговаривали согласиться.

Герцог выпил чашку чая, и герцогиня встала из-за стола.

— Сегодня у нас званый обед, — произнесла она. — Простите, что оставляю вас одних, я должна пойти прилечь. Меня очень утомляют такие вечера, если перед этим не удастся отдохнуть.

— Не беспокойся, мама, я позабочусь о мисс Хольц, — сказал герцог.

Он проводил герцогиню через всю комнату и открыл перед ней дверь.

Когда герцог вернулся к столу, Вада спросила, затаив дыхание:

— Могу я… быть откровенна с вами, ваша светлость?

— Ну конечно, — ответил он. — Может быть, мы пойдем в библиотеку, где я обычно провожу свободное время? Там намного уютнее, и нам не будут мешать слуги, которые сейчас начнут убирать чайную посуду.

— Так действительно будет лучше, — тихо сказала Вада.

Она последовала за ним, и они вошли в прекрасную, полную света библиотеку. Все ее стены от пола до потолка заполняли книги. Одно из окон было с эркером и выходило на озеро. Тут же стояли диван и глубокие мягкие кресла, обитые красной кожей.

— Вас уже знакомили с замком? — спросил герцог.

— Да, ваш капеллан любезно мне все показал и рассказал, — ответила Вада. — Замок поистине великолепен!

— Мне очень хотелось самому это сделать, — сказал герцог, — но поездка в Лондон была необходима, да и вас мы не ждали так скоро.

— Об этом я и хотела поговорить с вами, ваша светлость, — нерешительно произнесла девушка.

Герцог вопросительно взглянул на нее, видимо почувствовав, что она нервничает. Затем предложил:

— Не хотите ли присесть?

Вада покорно села на диван, и герцог придвинул к ней свое кожаное кресло.

— Что же вас беспокоит? — мягко спросил он.

— Я не могу… выйти за вас замуж, — вымолвила Вада.

Герцог ничего не сказал, продолжая внимательно смотреть на нее, и с интересом слушал, когда она продолжила:

— Я знаю, что ваша матушка и моя уже давно договорились о нашем браке. Я согласилась, потому что в то время мне ничего другого не оставалось. Но сейчас все изменилось…

— Могу я узнать, что именно? — поинтересовался герцог.

Вала глубоко вздохнула:

— Я… влюбилась.

Герцог удивленно вскинул брови.

— Вы, наверное, думаете сейчас о том, что так поступать не принято. Мне самой трудно поверить в то, что произошло, — продолжала Вада, — но в Париже я встретила человека…

— Если не ошибаюсь, — прервал ее герцог, — вы были в Париже всего несколько дней?

— Да, это так. Мы встретились случайно и, хотя никто из нас не предполагал, влюбились.

Ее голос задрожал, но лицо неожиданно просияло, когда она сказала:

— Я люблю его. Не представляла себе, что когда-нибудь так полюблю. Я не могу даже думать о том, чтобы выйти замуж за другого. Пожалуйста, поймите меня правильно!

Герцог улыбнулся:

— Я понимаю вас. Но ваша мать знает об этом?

— Нет, мама ни о чем не догадывается. Даже если бы я ей написала, она бы не успела получить письмо. Но что бы она ни сказала, меня ничто не остановит.

— А вы не слишком торопитесь? — осторожно спросил герцог.

В ответ Вада улыбнулась.

— Я знаю все доводы, которые вы можете привести, — сказала девушка. — Я уже слышала их из уст человека, которого люблю, но они ровным счетом ничего не значат.

Вада умолкла, затем продолжила:

— Вы, вероятно, полагаете, что я слишком молода, чтобы отвечать за свои поступки, но это не так, я сознаю то, что делаю! Я знаю, что такая любовь, как у меня к этому человеку и у него ко мне, бывает раз в жизни.