Но можно и нужно говорить о другом человеке, чьи действия в те дни вызывают серьезные подозрения.

Это — начальник канцелярии РОВС генерал Кусонский.

Я не верю, что можно случайно забыть про просьбу председателя Русского общевоинского союза. Тем более что такое поведение было не характерно для генерала. Не верил в это и французский суд.

Я не верю, что, получив извещение об исчезновении Миллера, он так и не вспомнил про письмо. Ведь мог попросить дежурного адъютанта пройти в кабинет и прочитать, о чем же предупреждал Евгений Карлович.

Я не верю, что дата вскрытия письма проставлена случайно. Вполне может быть, что именно по ней и судят, что записку Миллер писал в этот день. А ведь если Кусонский работал на Москву, он вполне мог взять старое письмо председателя РОВС, используя его как главное обвинение против Скоблина.

Я не верю, что он случайно позвал в кабинет адмирала Кедрова, давая возможность Скоблину бежать. Он видел, что человек пребывает в состояние сильнейшего шока, и понимал, что Николай Владимирович способен наделать множество глупостей. Что, собственно, и произошло. Не верил в это и французский суд.

Я не верю, что Кусонский совершенно случайно отговаривал всех идти в полицию. Если бы не бездарно потраченные часы, пароход можно было бы задержать. Об этом, кстати, открыто говорили в суде.

Я не верю, что Кусонский совершенно случайно улыбался в суде, когда ему бросили упрек в преступной халатности. Может быть, это потому, что он хорошо понимал, что настоящие судьи сидят в Москве, а не в Париже?

Именно Кусонский был тем самым человеком, кто не понес ровным счетом никакого наказания за проявленное равнодушие к судьбе Миллера. Да, он перестал быть начальником канцелярии РОВС. Но на его уровне жизни это не отразилось. Может тут и стоит искать внезапно пропавшие деньги Русского общевоинского союза, которые так и не нашли? Не мог же Миллер истратить все в то роковое утро!

А ведь именно Кусонский распоряжался финансами. Но странным образом, когда выяснилось, что РОВС без пяти минут банкрот, к нему никаких претензий не было. И быть не могло. Ведь он сразу же возложил всю ответственность на Миллера, который, находясь в тот момент на Лубянке, ответить на обвинение не мог.

Именно Кусонский был в тот момент (пусть и недолго, но и этого хватило) фактически и.о. председателя РОВС. Он находился в Париже и, без его ведома Абрамов ничего не делал.

Именно Кусонский был тем самым человеком, который начал настойчиво советовать Абрамову начать смену начальников отделов РОВС. Мотивировал он это тем, что Евгений Карлович и сам собирался, да вот беда — не успел. Однако о таких планах Миллера почему-то не слышал адмирал Кедров. А уж он то, как первый заместитель председателя Русского общевоинского союза должен был быть в курсе. Именно этот момент и считается основным в обвинениях против Скоблина. Дескать, он мечтал произвести кадровую революцию. Однако никаких документов, подтверждающих это, никто не представил. Склонен думать, что их нет. А вот на Кусонского таковые имеются.

Именно Кусонский стравил Кедрова с Абрамовым, доведя адмирала до предынфарктного состояния. Тогда впервые за долгую службу он был обвинен в трусости. Кедров высказал Кусонскому в лицо все, что он думает об этом. И сделал это при свидетелях.

Именно Кусонский был тем самым человеком, который якобы случайно затянул получение генералом Абрамовым французской визы, а потом писал ему: «Сейчас из Франции могут начать высылать русских, но ты не волнуйся: отношение правительства к РОВСу скорее доброжелательное».

Понимаю, что все это пока лишь косвенные доказательства.