|
Быстрые тени снова описали полукруг. Надо было тащить и не думать: ведь неизвестный не воспользовался возможностью только потому, что хотел выследить, выследить, не только Лумиса – их всех. Не смотря на отвлекающие размышления, Лумис лихорадочно шарит по карманам убитого. Он никак не мог найти это проклятое оружие. Снова воцарился предательский свет. Этот чертов, подвешенный к высотному монорельсу, сияющий поезд, все никак не хотел кончаться. Поезд был пассажирский, теоретически его могли увидеть, но практически он за это не опасался, что можно рассмотреть в мешанине, раздробленных на составляющие, сумерек без специальных приборов? Абсолютно ничего. Совмещенные вагоны продолжали разгон и отдельные пылающие окна слились в непрерывную цепочку. Двести пятьдесят километров в час. Лумис наконец нащупал тоненький металлический ствол. Ему стало легче: преследователь был вооружен и это несколько заглушало совесть. Он отстегнул от кисти умирающего игломет и сунул в карман своей туники. Свист затихал, но звон все еще стоял в ушах. Длиннющий обтекаемый снаряд монотрона с сотнями людей внутри уносился во тьму, он проскочил между пирамидальными, закрученными спиралью минаретами и исчез.
Поскольку главное было сделано и сделано быстро (в голове Лумиса, с момента начала процесса четко заработал и затикал хронометр, регистрируя секунды), он решил бросить труп под пневмотрон для полного запутывания будущих следопытов. Он уже прикинул, что на это уйдет минуты две, никак не меньше и надо было спешить. Лумис приподнял теплое податливое тело. До входа он тащил его двадцать секунд. На станции продолговатые лампы заливали все окружающее голубоватым огнем. Он радовался, что здесь никого нет, он вовсе не собирался расправляться с какими нибудь свидетелями, да и наверняка не стал бы это делать. Но зато он снова невольно пронаблюдал агонию. На него смотрели уже потускневшие глаза. При последних конвульсиях Лумис едва не уронил свою ношу. В момент когда смерть забирала дань, Лумис начал спускаться по лестнице неподвижного эскалатора, уходящей в глубину. Остекленевшие зрачки все еще смотрели на него. Лумис бежал мимо стен, расписанных изображениями древних битв, но они оставались за границей его восприятия. Сквозь собственное оглушительное дыхание и рев потока лейкоцитов в артериях он услышал мелодичный сигнал. Приближался маршрутный пневмотрон. Лумис уже ни о чем не думал, он торопился. Бросив тело на пол, он достал из своего неистощимого кармана продолговатый предмет. Это была всесокрушающая отмычка, в умелых руках творящая чудеса. Он вставил ее в отверстие двери с предостерегающей надписью: «Входить только при полной остановке транспорта». Еще через секунду дверь ушла вниз. Воздух с шумом устремился в отверстие. Едва держась на ногах, упираясь в стену, Лумис подтолкнул покойника в эту страшную дыру. Он еще успел заметить как закипает, в разряженном воздухе туннеля, вытекающая из убитого кровь. Когда створка закрылась, Лумис уже штурмовал эскалатор, а включившееся воображение выдавало ему цветную картинку удара остроносого, снарядообразного пневмотрона о тело, удара, который он не мог слышать сквозь толстую стену тоннеля.
4. Ворота леса
Металлические заслонки медленно разошлись в стороны. Первое, что он увидел, было ночное небо, казавшееся светлым на фоне абсолютной темноты трюма. Затем темнота надвинулась снизу: небо исчезло. Дико заревела трансмиссия и гусеницы, лязгая, поползли по внутренней палубе. Браст почувствовал, как рука Пексмана легла ему на плечо. Он рванул рычаги на себя и молча надавил на «газ». Это была условность, старинное название: на самом деле, никакого «газа» или чего то похожего не было, все работало на совершенно других принципах. За спиной рыкнул и содрогнулся тысячесильный двигатель и Браст ощутил привычное подрагивание сиденья. Темный силуэт впереди приобрел четкие очертания – покатая башня с торчащим сверху угловатым пеленгатором. |
